Пылающий берег

Из двери выходил мужчина — высокий, прямой и широкоплечий. Он остановился, увидев Сантэн, и окинул ее пристальным оценивающим взглядом. Его глаза были синими, борода густой, но аккуратно подстриженной так же, как у короля.

«Глаза Майкла!» — подумала Сантэн, глядя прямо в них.

Но эти глаза были куда более жесткими, поняла она.

— Дядя Шон! — воскликнул Майкл и отпустил руку Сантэн.

Он шагнул вперед, чтобы пожать руку дяде, и суровые глаза посмотрели на него и смягчились.

— Мой мальчик!

«Он его любит, — поняла Сантэн. — Они очень крепко любят друг друга».

Она всмотрелась в лицо генерала. Оно загорело и обветрилось, как дубленая кожа, в углах рта и вокруг этих невероятных глаз залегли глубокие морщины. Нос генерала был большим, как у Майкла, и крючковатым, лоб широким и высоким, и над ним была густая темная шапка волос, пробитых серебром, которое блестело на весеннем солнце.

Они быстро заговорили, не выпуская рук друг друга, обменивались радостными замечаниями, и, пока Сантэн наблюдала за ними, она осознала всю глубину их сходства.

«Они одинаковые… разница лишь в возрасте и силе. Скорее похожи на отца и сына, чем…»

Пронзительные синие глаза блеснули, когда он снова посмотрел на нее.

— Значит, это та самая юная леди.

— Позволь представить тебе мадемуазель де Тири. Сантэн, это мой дядя, генерал Шон Кортни.

— Майкл много рассказывал о вас… очень много…

Сантэн с запинкой заговорила по-английски.

— Говори на фламандском! — быстро произнес Майкл.

— Майкл много о вас рассказывал, — подчинилась она.

Генерал весело ухмыльнулся.

— Вы говорите на африкаансе! — ответил он на том же языке.

Когда он улыбался, он становился другим человеком. Та дикая, почти жестокая нотка, которую ощутила Сантэн, выглядела теперь иллюзорной.

— Это не африкаанс, — возразила она.

Они тут же принялись оживленно обсуждать это и спорить, и уже через несколько минут Сантэн поняла, что генерал ей нравится, нравится из-за его сходства с Майклом, а также из-за той огромной разницы, которую она отметила между ними.

— Давайте наконец поедим! — воскликнул Шон Кортни, беря Сантэн за руку. — У нас мало времени.

Он усадил девушку за стол.

— Майкл, ты садись сюда… пусть он разрежет цыпленка. А я займусь вином.

Шон предложил им тост:

— За тот день, когда мы втроем встретимся в следующий раз!

Они с удовольствием выпили, остро осознавая, что кроется за этими словами, хотя гром орудий сюда не доносился.

Они продолжили легкий разговор; генерал быстро и без усилий заполнял любую неловкую паузу, и Сантэн видела, что за всей этой грубоватой внешностью скрывается добрый человек, но при этом она отмечала и проницательность его взгляда, и оценку в этих глазах.

«Отлично, mon général[19], — думала она с вызовом, — смотри сколько хочешь, но я — это я, и Майкл мой!»

Вскинув подбородок, она ответила ему прямым взглядом, без какого-либо жеманства или колебаний, и наконец увидела его улыбку и почти незаметный кивок.

«Вот, значит, кого выбрал Майкл, — размышлял Шон. — Я бы, конечно, хотел надеяться, что он выберет девушку из своего народа, чтобы она говорила на его языке и разделяла его веру. Мне бы хотелось получше узнать ее, прежде чем я дам свое благословение. И мне бы хотелось, чтобы у них было больше времени узнать друг друга, но как раз времени-то и нет. Завтра или через день… бог знает, что произойдет. Разве я стану мешать тому, что может оказаться их единственным моментом счастья навеки?»

Он еще мгновение-другое всматривался в Сантэн, ища признаки злобы или расчетливости, слабости или тщеславия, но видел только решительно вздернутый маленький подбородок, губы, готовые улыбаться, но также с легкостью сурово сжимавшиеся, и темные умные глаза. «Она сильная и гордая, — решил генерал. — Но, думаю, будет и преданной, способной выдержать многое».

Он улыбнулся и кивнул. Увидел, как девушка слегка расслабилась, и заметил искреннюю любовь и приязнь в ее глазах, перед тем как она повернулась к Майклу.

— Ладно, мой мальчик, ты ведь прилетел сюда не для того, чтобы грызть эту жилистую птичку. Объясни, зачем прибыл? Посмотрим, сумеешь ли ты меня удивить.

— Дядя Шон, я просил Сантэн стать моей женой.

Шон аккуратно вытер усы и положил салфетку на стол.

«Не испорти все, — мысленно предостерег он себя. — Не наведи даже малейшей тени на их счастье».

Он посмотрел на молодых людей и заулыбался:

— Ты меня не удивил, а прямо ошеломил! Я уже и ждать перестал, что ты совершишь что-нибудь разумное. — Он повернулся к Сантэн. — Конечно же, юная леди, вы обладаете достаточной долей здравого смысла, чтобы отказать ему?

— Увы, генерал, со стыдом признаюсь, что это не так. Я приняла предложение.

Шон с нежностью посмотрел на Майкла:

— Счастливчик! Она слишком хороша для тебя, но теперь постарайся, чтобы она не сбежала.

— Не беспокойтесь, сэр. — Майкл облегченно засмеялся.

Он не ожидал столь мгновенного согласия. Старина Шон продолжал удивлять его. Он протянул руку через стол к руке Сантэн, и девушка посмотрела на него с некоторым замешательством.

— Спасибо, генерал, но вы ведь ничего обо мне не знаете… или о моей семье.