Пылающий берег

— Анна, у меня и раньше случались пропуски! Это может быть…

— Он тебя изнасиловал, мое бедное дитя! Он надругался над тобой! Ты ничего не могла поделать. Так это произошло?

Сантэн прекрасно видела выход, который предлагала ей Анна, и ей очень хотелось им воспользоваться.

— Он тебя принудил, мое дитя, ведь так? Скажи Анне!

— Нет, Анна. Он меня не принуждал.

— И ты ему позволила… Ты ему позволила? — Выражение лица Анны стало угрожающим.

— Я была так одинока… — Сантэн упала на табурет и закрыла лицо ладонями. — Я почти два года не видела ни одного белого человека, а он был так добр ко мне и так красив, и я была обязана ему жизнью… Разве ты не понимаешь, Анна? Пожалуйста, скажи, что понимаешь!

Анна обняла ее толстыми сильными руками, и Сантэн прижалась лицом к ее мягкой теплой груди. Обе молчали, дрожащие, испуганные.

— Ты не можешь… — сказала наконец Анна. — Нам придется от него избавиться.

Эти слова потрясли Сантэн, она снова задрожала и попыталась спрятаться от страшной мысли.

— Мы не можем принести в Теунис-крааль еще одного бастарда, им такого не вынести. Да и стыда не оберешься! Да, здесь приняли одного незаконнорожденного, но минхеер и генерал не примут второго. Ради всех нас, ради семьи Майкла и Шасы, ради тебя самой, ради всех, кого я люблю, придется… Ты должна от него избавиться.

— Анна, я не могу этого сделать!

— Ты что, любишь этого человека, который наполнил твой живот?

— Нет. Уже нет. Я его ненавижу, — прошептала Сантэн. — О боже, как я его ненавижу!

— Тогда избавься от его выродка, пока он не погубил тебя, Шасу и всех нас.

Этот ужин превратился в кошмар. Сантэн сидела в конце длинного стола и рассеянно улыбалась, хотя ее глаза горели от стыда, а бастард в животе казался ей гадюкой, свернувшейся и готовой напасть.

Высокий пожилой мужчина рядом с ней что-то гудел раздражающе скрипучим голосом, обращая свой монолог исключительно к Сантэн. Солнце выкрасило его лысую голову в цвет, свойственный яйцу ржанки, но глаза у него оставались странно безжизненными, как у мраморной статуи. Сантэн не могла сосредоточиться на том, что он произносил, его слова звучали неразборчиво, словно он говорил на неведомом языке. Мысли Сантэн кружились вокруг новой угрозы, внезапно нависшей над ней, угрозы всему ее существованию и существованию ее сына.

Она знала, что Анна права. Ни генерал, ни Гарри Кортни не примут в Теунис-краале еще одного бастарда. Даже если они смогут примириться с тем, что она сделала, на что совершенно не стоило надеяться, они все равно не смогут допустить, чтобы Сантэн навлекла бесчестье и скандал не только на память Майкла, но и на всю их семью. Такое было просто невозможно, и идея Анны оставалась единственным открытым для Сантэн выходом.

Сантэн нервно подскочила на стуле и чуть не закричала вслух.

Мужчина, сидевший рядом с ней, под столом коснулся ее ноги.

— Извини меня, папа. — Она быстро отодвинула стул, и Гарри с другого конца стола бросил на нее тревожный взгляд. — Мне нужно выйти на минутку…

И она убежала в кухню.

Анна увидела ее тревогу, бросилась навстречу и увела в кладовую. И сразу закрыла и заперла за ними дверь.

— Обними меня, Анна, пожалуйста… я так растеряна и так боюсь… а еще тот ужасный человек…

Сантэн содрогнулась.

Руки Анны успокоили ее, и через какое-то время Сантэн прошептала:

— Ты права, Анна. Мы должны от него избавиться.

— Поговорим об этом завтра, — мягко сказала Анна. — А пока ополосни глаза холодной водой и возвращайся за стол, пока не устроила сцену.

Отпор Сантэн сделал свое дело, и высокий лысый магнат даже не посмотрел на нее, когда она вернулась и заняла свое место рядом с ним. Он обращался к женщине, сидевшей по другую сторону от него, но остальные прислушивались к его словам с вниманием, как того заслуживал богатейший человек в их мире.

— Тогда было другое время, — говорил он. — Эта земля предоставляла большие возможности, состояние крылось под каждым камнем, право слово! Барнато начал торговлю с ящика сигар, кстати, ужасно плохих, и, когда Родс купил их, он дал чек на три тысячи фунтов, самый крупный чек в те дни, хотя, могу сказать, я с тех пор выписывал чеки и покрупнее…

— А с чего начали вы, сэр Джозеф?

— С пяти фунтов в кармане и носа, чтобы вынюхивать алмазы и выкупать их у нелегальных добытчиков, вот как. И отличать настоящие камни от подделок.

— И как вы это делали, сэр Джозеф? Как узнавали, какие камни настоящие?

— Самый простой способ, дорогая, это опустить его в стакан с водой. Если он будет мокрым, когда его достанешь, — это подделка. Если будет сухим — это алмаз.

Эти слова проскочили мимо Сантэн, не оставив особого впечатления, потому что ее слишком занимали свои мысли, и к тому же Гарри подавал ей знак с другого конца стола, что пора дамам встать.

Но, видимо, слова Робинсона все же застряли где-то в ее подсознании, потому что на следующее утро, когда она сидела в беседке и невидящим взором смотрела на залитые солнечным светом лужайки, рассеянно перебирая пальцами ожерелье Ха’ани, поглаживая камни, она вдруг почти неосознанно наклонилась через стол и налила в бокал воды из графина.