Пылающие небеса

– Ваше высочество, не могли бы вы... – начал капитан, когда кавалькада оказалась над Лабиринтными горами.

Принц вытянул волшебную палочку и что-то слабо пробормотал. На юго-востоке в небе загорелся яркий свет, освещая самые высокие башни замка.

– Благодарю вас, сир.

Капитан двинулся в направлении факела. Иоланта забыла, что из-за хаотичного перемещения гор даже живущие в замке должны искать его каждый раз, когда уезжают и возвращаются.

Принц попросил приземлиться у посадочной арки на крыше, а не во дворе. И, позволив капитану вытащить себя из колесницы, опирался на него при ходьбе.

Камердинер, слуги и орда пажей примчались наверх и сгрудились вокруг повелителя. Тот своим лучшим капризным тоном велел им удалиться, оставив его в одиночестве.

– Держитесь подальше, идиоты. Мне нечем дышать.

– Придворный врач уже в пути, – сказал слуга.

– Отошлите его.

– Но, сир...

– Отошлите его, или я отошлю вас. Мне не нужны люди, считающие, будто меня нужно латать после простой беседы с этой горгоной.

Конечно, подлатать принца было необходимо. Он потерял так много крови. И из ушей.

И тем не менее одержал победу. Большую часть толпы он оставил за дверями своих покоев, а прочие были допущены лишь в переднюю.

Придворному врачу, который не посчитался с желаниями принца и все равно пришел, он не только отказал во входе в спальню, но и дал отповедь:

– Вы смеете намекать, что я не способен проговорить десять минут с инквизитором и обойтись без медицинской помощи? За какого слабака вы меня принимаете? Я, полымя вас возьми, наследник самого дома Элберона! И мне не нужны всезнайки-костоправы после легкой болтовни с этой атлантийской ведьмой.

Даже камердинер получил отлуп, как только помог принцу снять мантию.

– Убирайся.

– Но, сир, позвольте хотя бы умыть вас.

– А кто, по-твоему, умывает меня в школе? Я не из старого порядка принцев, которые не могут сами подтереть себе задницу. Убирайся.

Камердинер запротестовал. Принц вытолкал его из спальни и хлопнул дверью ему в лицо.

Затем покачнулся, ухватился за фруктовое деревце, росшее в лакированном горшке и, шатаясь, добрел до туалета, где его вырвало.

Иоланта печально чирикала там, где ее оставили – прямо за закрытой дверью туалета. Из кранов пошла вода. Послышался плеск. Принц вернулся бледным как смерть, но с более-менее отмытым от крови лицом.

Он поднял канарейку и, выпрямившись, покачнулся.

– Сегодня днем ты хотела оказаться со мной в ванной, не так ли, милая? Что ж, сейчас твое желание исполнится.

* * *

Как только наполнилась аметистовая ванна, Тит забрался внутрь прямо в одежде. Он смыл кровь с перышек Фэрфакс, затем прочитал пароль. В следующее мгновение они уже сидели в другой ванне, пустой, а его одежда и птичьи перышки были абсолютно сухими.

– Добро пожаловать туда, где я должен был учиться, – пробормотал Тит.

Бывший монастырь – место уединения и созерцания, убежище сидевших на троне. Использовался он и для учебы, чистый воздух и отдаленность от мирских развлечений считались полезными для воспитания юных наследников.

Тит ежегодно по несколько месяцев между итонскими семестрами проводил здесь в чтении, практике и экспериментах. Для того, кто должен хранить секреты, монастырь казался раем, свободным от шпионов и наблюдателей настолько, насколько возможно в эти дни. Здесь не было лакеев, за исключением тех, кого принц решал взять с собой, а приходящие слуги появлялись лишь раз в неделю, чтобы поддерживать порядок.

Неуклюже, словно сонное дитя, Тит выбрался из ванны. Держась для устойчивости одной рукой за стену, он побрел по длинным гулким коридорам, останавливаясь каждую минуту, чтобы закрыть глаза и перевести дух.

Всякий раз при этом перед его взором разыгрывалась зловещая сцена: виверны и бронированные колесницы в небе в грациозном смертельном танце. Впервые видение посетило Тита в комнате для допросов, вытеснив образ матери и ее канарейки, прямо перед тем, как приступ ужасной боли лишил его сознания.

А теперь все повторялось, стоило закрыть глаза более чем на несколько секунд.

Фэрфакс защебетала, едва он распахнул дверь хранилища.

– Да, я создал свою лабораторию по подобию этого места. Но здесь все гораздо больше, правда?

Хранилище было раз в десять больше, а на его полках стояли все известные магическому сообществу вещества. Тит открыл ящики и сощурился – от головной боли двоилось в глазах.

– У нас проблемы. – Он и хотел бы заткнуться, но сыворотка правды все еще пульсировала в венах, а слабость была слишком сильна, чтобы с ней бороться. В любом случае Иоланта ничего не вспомнит, когда вернется в человеческий облик. – Боюсь, я не убедил инквизитора ни в чем, кроме желания пойти на экстраординарные меры, чтобы скрыть от нее правду.

Фэрфакс затрепетала в его руке. Или, возможно, задрожал сам Тит.

Он вылил себе в глотку набор лекарств, за ними – две бутылки тоника. По вкусу они напоминали простоявшую пару недель склизкую тухлую воду. Тит не потрудился сделать их менее противными, думая, что при необходимости окажется достаточно мужественным, чтобы не придираться к таким мелочам, как вкус и текстура.