Пылающие души

– А вы пожалуйтесь на нас. Вы же тоже ябеда. – Маша смеялась, и друзья поддержали ее.

Я понял, что здесь делать больше нечего. Родители либо вовсе не влияют на своих детей, либо просто не могут донести до них правильные мысли. Взяв дочь за руку, я молча пошел домой, слыша сзади смех и ругательства детей и стараясь вспомнить, было ли такое в моем детстве. Возможно, но не так много и не настолько жестоко.

Сжечь их всех, да и дело с концом? У меня на примете были еще «наливайки» рядом с домом, но уничтожение их даст новые козыри в руки Заварскому. Значит, буду искать цели подальше, они не менее важны для моего дела.

Ко мне снова вернулись мысли о пакете в мусорном баке и единственном шансе на спасение. Где же ты, Наташа, моя надежда и защита? Похоронили тебя или еще нет?

Глава 26.

Дома эти мысли отошли на задний план. Женя смотрела на меня с новыми нотками во взгляде. Мне казалось, что я вижу в нем укор, а также непонимание. Она ходила с таким видом весь оставшийся день, и мне оставалось только тихо вздыхать, догадываясь о причинах ее поведения. Сегодня вечером меня явно ждет серьезный разговор.

За ужином Женя забыла положить на стол вилки и, после Лериного замечания, посмотрела на нас так, будто видела в первый раз.

– Вилки? – проговорила она, глядя мимо Леры в стену. – А разве я их… Так вот же они! А я все думаю, куда же я их дела.

Женя взяла с подоконника вилки и положила на стол. Дочь видимо восприняла это как шутку: по ее губам пробежала легкая улыбка. Я подмигнул ей в ответ и начал есть кашу, остывавшую в моей тарелке.

Наливая чай, Женя уронила свою чашку, и та разлетелась вдребезги. Я уже привычно схватился за веник и за пару минут убрал все видимые осколки. Посмотрев на жену, я испугался: у нее тряслись руки. Да, господин следователь, ты ударил меня в самое больное место. Надеюсь, хоть мусор в баке еще не трогали – это будет последним гвоздем в гроб моего дела.

Укладывать Леру пошел я, потому что Женя сказала, что у нее сильно разболелась голова и ей нужно прилечь. Читая Лере сказку о сапогах-скороходах и шапке-невидимке, я получил от нее неожиданный вопрос, актуальный для меня в последние дни:

– Папа, а шапка-невидимка на самом деле существует?

– Эм… – протянул я, поставленный в тупик. – Думаю, что существует. А тебе зачем?

Дочь вздохнула и опустила глаза.

– Котиков забрать хочу, пока она не видит…

Я отложил книжку и опустил голову на согнутые руки. Я не мастер спорить, и потому проиграл бы словесный бой Маше еще в первом раунде. Идти жаловаться ее родителям не хотелось: их знал весь двор, и там было без вариантов. Если родители сами не смогли привить ребенку элементарных правил поведения, то рассчитывать на результат от подобных бесед не стоит. В моем понимании это необходимо только при условии откровенно преступного поведения, но тогда непонятно, кого звать на помощь. Сомневаюсь, что коллегам Антона Павловича будет интересно участвовать в таких разборках.

Можно было выйти вечером и перенести котят с их мамой на прежнее место, но я понимал, что ничем хорошим данный переезд не закончится. Все равно Маша снова заберет их на выбранное ею место, а может, сделает еще что похуже. Ее родители, работающие в прокуратуре, помогут решить ей большинство проблем в жизни. Вот черт! А Сашка был прав! Я уже начинаю искать новых врагов, еще не разобравшись со старыми…

– Шапка-невидимка не поможет, тем более что за такой дар придется дорого заплатить.

Мне вспомнилась Наташа и цена, заплаченная ею за невероятные способности. Лера, покрутившись на кровати, улеглась поудобнее и закрыла глаза. Магического сна не случилось, так что мне пришлось просидеть рядом с ней минут двадцать. Услышав наконец ровное сопение, я пошел к себе, по пути надеясь, что жена тоже уснула и моя казнь будет отложена.

Что говорить Жене? Да, я уже врал ей, но тогда ложь была необходимостью, а сейчас? Я могу снова рассказывать небылицы и доказывать, что следователь ошибся. Но я не смогу обмануть, если она спросит прямо, а она знает, как это делается.

К моему сожалению, Женя не спала, а сидела у окна, сложив руки на подоконнике. Голову она опустила, рассыпав волосы по белоснежной глади пластика. Могло показаться, что она спит, но, несмотря на бесшумность моих шагов, ее голос доказал обратное.

– Лера спит? – тихо, почти шепотом, спросила она.

– Да. Пришлось подождать, пока уснет. А ты как?

Говоря это, я подходил к ней, и в самый последний момент она резко поднялась и ударила меня по лицу. Конечно, это был не боксерский удар, но пощечины тоже хватило. В голове зазвенело, и несколько ярких звезд блеснуло у меня перед глазами.

– За что? – в негодовании я поднял руки, принимая боксерскую стойку. Но, как будто осознав всю глупость моего положения, руки сами опустились вниз, снова открыв лицо. Вторая пощечина не заставила себя долго ждать.

– А ты не знаешь? Зачем ты это сделал? Как нам теперь с этим жить? Наш дом провонялся запахом смерти, который пришел следом за тобой. Разве ты не чувствуешь? Этот запах останется здесь навечно.