Пылающие души

– Вот спасибо, сосед, – прорычал он и рассмеялся. – А то мне такую хрень городить пришлось из кружки в тот раз. Теперь у меня свой молоток будет, личный. А твой, красивый, я загнал мужику на базаре за двадцатку. И отвертку он за пятерку взял, так что мне на бутылку тогда хватило. Этот молоток я сохраню, все равно его никто не возьмет.

Так значит, молоток мой ушел за двадцать гривен. Недорого, учитывая, что я отдал за него в супермаркете больше сотни. Да и отвертка стоила гривен сорок, а ушла как мусор. Вот как можно позволить таким людям жить, а тем более плодиться?

Пока я пару секунд размышлял, сосед продолжал смеяться, похлопывая себя по колену и согнувшись пополам. Я тоже засмеялся и потихоньку, чтобы не привлечь к этому внимания, сунул руку в пакет. Наташа смотрела на нас непонимающим взглядом с блуждающей улыбкой. Она так и сидела, когда я нащупал рукой молоток, заваленный тряпками. И даже когда я извлек его из пакета, лицо ее почти не изменилось, только немного прибавилось недоумения. Как только Коля немного распрямился, все еще продолжая смеяться, я резко замахнулся и ударил снизу вверх, целясь ему в челюсть. Следом моментально нанес удар по голове единственной свидетельнице. Сигарета выпала из ее пальцев в момент падения тела к батарее.

Я оглядел содеянное и на мгновение испугался. Нет, не от сделанного – страшно было другое. Я осознавал, что где-то в комнате сейчас безмятежно играют их дети. Но выбора у меня нет, детям придется последовать за родителями. Интересно, слышали они звук падения матери, ударившейся о батарею?

Посмотрев на своих жертв, я улыбнулся. Коля хрипел в одном углу, а в другом подергивала правой ногой его жена. Наташа молчала, и это было очень хорошо: с ней можно было не продолжать. А вот с соседом надо еще немного поработать: несмотря на его состояние, он явно намеревался подняться. Его руки отталкивались от пола, стараясь хоть немного приподнять массивное тело, а ноги упирались в стену. Хорошо, что я сломал ему челюсть, напрочь лишив возможности говорить и звать на помощь. Мне казалось, что в его хрипе было что-то похожее на просьбу пощадить его, но я решил довести дело до конца.

Из Колиных глаз исчезла привычная злоба. Теперь в них был страх. Обычный животный страх, который источало все его дрянное тело, раскинувшееся на полу в мокрых штанах. Именно запах страха чувствует хищник в погоне за своей добычей. Этот запах нельзя перепутать ни с чем. Он расставляет все по местам, определяя, кто будет съеден, а кто набьет брюхо теплыми потрошками проигравшего. Может быть, я и остановился бы, но этот запах сводил меня с ума, определяя судьбу семьи Дроздовых. Из окна на меня смотрел и подбадривающе смеялся двойник. Он тоже чувствовал этот страх и впитывал его также, как и я, насыщая им свое жаждущее тело.

Коля лежал передо мной, смотрел на мои руки расширившимися глазами и мелко тряс головой, призывая меня остановиться. Кровь текла из разорванной раны, и несколько зубов застряли в этом кровавом месиве, которое еще недавно было ртом.

Устав наблюдать за его попытками подняться, следующим ударом я проломил ему грудную клетку в районе сердца. Хруст стоял жуткий, а Колино тело изогнулось так, что впору было вызывать экзорциста. Я жадно смотрел на него, впитывая глазами его последние мгновения, и дикий восторг овладел мною. Я сделал это! Впрочем, дело надо было довести до конца.

Молоток, покрытый красной тягучей жидкостью, я вытер о Колину футболку и положил на стол. На печке лежал коробок спичек, при виде которого моя душа возликовала. Знали бы они, что сами положили орудие своей смерти на видное место, радости в их голосе в эти последние минуты резко поубавилось бы. Да, не так весело Коля щебетал бы рядом со мной в ожидании угощения, а Наташа… Что о ней сказать? Она сама решила свою судьбу.

– Твоя мама была права, – сказал я, глядя в сторону затихшей женщины. – Именно из-за него ты сегодня умерла. Перед тобой и твоими детьми я готов извиниться… Простите меня, но по-другому никак.

Я направился к детской, чтобы как-то ее подпереть, но оказалось, что в этом нет смысла. Наташа закрыла их на ключ, чтобы не повторять истории, происшедшей с ее старшим ребенком. Неужели она считала, что я могу совершить такой же поступок, как отбитый на всю голову Мишаня? Впрочем, я сотворил такое, что Мишане даже не снилось. Кто же из нас монстр?

Вернувшись на кухню, я извлек из пакета «солнечное масло». Бутылка светилась в моей руке, отбрасывая по стенам солнечных зайчиков. Как говорят в таких случаях? Хороший день, чтобы умереть! Никогда не понимал этой фразы, а сейчас понял. Глядя в окно сквозь бутылку, я увидел шевеление в доме напротив. Почти в такой же кухне стоял и курил перед окном человек. Видел ли он, что произошло? Если да, то почему спокойно продолжает курить? Или он старается успокоиться перед приездом вызванной им полиции? Хотя стоит ли волноваться, ведь мне остался только один шаг.