Пылающая звезда

Я не могла больше пытаться заснуть, пока беспокойство пожирало меня изнутри. Я медленно поднялась с постели и надела кардиган. Так больше не должно было продолжаться. Мои метания в палатке лишь мешали Гекче спать. Я схватила одно из запасных одеял, которое взяла с собой, обернула его вокруг своего тела, расстегнула молнию и впустила вовнутрь ночную прохладу. Я быстро закрыла молнию, чтобы Гекче не замерзла, а сама в это время закуталась в одеяло и надела ботинки. Воздух был довольно резким, и до восхода солнца оставалось еще много времени.

Блуждая взглядом по другим палаткам на территории лагеря, я наткнулась на тень у почти погасшего костра. Я знала его достаточно хорошо, чтобы узнать по силуэту. Когда страх и тревога покинули мое тело, я начала идти к нему с уверенностью.

Я присела рядом с ним, укутавшись в одеяло, а он между тем играл с углями умирающего костра, держа в руке тонкий кусочек дерева. Посмотрев на меня краем глаза, он поднял голову к небу и вздохнул.

– Ты говоришь мне, чтобы я пришел к тебе, но никогда не позволяешь мне прийти к тебе.

На моих губах расплылась горькая улыбка от его слов, я придвинулась к нему чуть ближе и протянула один конец одеяла. Хотя он и колебался, он не отказался залезть под одеяло, которое я ему протянула. Я должна была рассказать ему о реальных причинах некоторых вещей. Пока мои глаза горели, а в голове оживали воспоминания, я сказала: «У меня есть небольшая история. Хочешь послушать?» Когда он повернул голову и кивнул, я, как и он, посмотрела на небо и вздохнула. Хотя мне не хотелось вспоминать тот день, я собиралась ему рассказать.

– Я была совсем маленькой, когда в первый и последний раз увидела свою маму. Мне было пять лет. Прошло почти несколько секунд, прежде чем я увидела ее, но детским умом я поняла, что это она. По ее глазам, по ее взгляду, по тому, как она сказала госпоже Севде: «Позаботься о ней». Как мог ребенок не почувствовать, кто его мать? Как он мог забыть лицо той, которая его родила?

Когда я, фыркнув, дала волю слезам, он подвинулся ко мне ближе и тыльной стороной ладони стал вытирать влагу с моей щеки.

– В тот день мне было очень больно, и ничто не могло меня исцелить. Я просто плакала часами, чувствуя, что она вернется, с каждой пролитой мной каплей, но, конечно, она не вернулась. Она ушла. Она просто ушла, оставив меня одну в этих стенах.

Я продолжала рассказывать, и с моих губ сорвался тоненький всхлип.

– Но потом что-то случилось. После того как я проплакала в своей комнате несколько часов, кто-то вдруг открыл мою дверь. Впервые тепло и свет вошли в мою комнату, куда солнце не проникало месяцами и годами. Это был такой свет, который избавил меня от страха и одиночества. Пока я рыдала под одеялом, она, не раздумывая, подошла и села рядом со мной. Она сделала то, чего не делал никто другой. Сначала она вытерла мои слезы своими маленькими пальчиками, а потом сказала: «Не плачь, я буду твоим другом». И она стала, но не просто стала моим другом. Она стала моим другом, моей сестрой, моим товарищем и, возможно, моей единственной семьей. Сенем – это частичка моей жизни. Вот почему я не могу этого сделать, Демир. Я не могу так поступить с этой девушкой, благодаря которой я сейчас нахожусь здесь.

Я пыталась вытереть слезы, одновременно вдыхая дрожащими губами прохладный воздух, немного отодвинувшись от него. Но было еще кое-что странное. Когда я снова посмотрела на него, он улыбался. Как он мог улыбаться после всего того, что я ему сказала? Неужели он не воспринимает меня всерьез?

– Почему ты улыбаешься? Я говорю тебе что-то очень важное, а ты так реагируешь?

В то время как обида в моем голосе сменилась на гнев, его лицо стало серьезным.

– Я улыбаюсь, потому что в очередной раз понял, что влюбился в правильную девушку.

– Демир…

– А как же любовь, Ниса? Неужели в твоей жизни никогда не будет места для нее? Неужели ты никогда не откроешь мне свое сердце?

Он снова это делал. Он снова путал мои мысли. Он путал мой мозг, заставляя путаться ритмы моего сердца. Когда я быстро встала со своего места, он последовал за мной.

– Я лучше пойду, пока это не повторилось.

Когда я повернулась и уже собиралась идти в палатку, он придержал меня за одеяло и не пустил.

– Не уходи.

Повернув меня к себе, он схватил меня за руки и заставил приблизиться к нему.

– Демир, – прошептала я, когда он натянул на меня одеяло и притянул меня к себе. Я держалась за его руки, чтобы не упасть, а он обхватил меня за талию. От его близости у меня кружилась голова.

– Давай потанцуем. Разве ты не моя партнерша? Давай потренируемся.

– Без музыки? – Он усмехнулся на мой вопрос, сфокусировав взгляд на моих глазах и придвинув мое тело ближе к своему.

– Может быть, я не могу петь так круто, как Огуз, но…

Сделав небольшую паузу, он приблизил свои губы к моему уху и тихо зашептал:

– Если хочешь, чтобы я пел тебе, попробуй послушать ритм моего сердца, бьющегося рядом с тобой.