Пылающая звезда

К ужину меня разбудила тетя Эсма. Отсутствие Сенем во время трапезы привлекло всеобщее внимание, и все знали, что она с Демиром. На мгновение мне захотелось спросить, где она, но я подавила свои чувства и снова оставила их при себе. В конце концов, она теперь девушка с парнем, и я должна была привыкнуть к этому.

После ужина я попросила разрешения у дяди Деврима и тети Эсмы и удалилась в свою комнату. Завтра утром мы собирались отправиться в поход, и мне нужно было подготовиться. Проверив походные сумки, которые тетя Эсма приготовила несколько дней назад, я положила в ту, что принадлежала мне, небольшое одеяло – мы не знали, что может случиться в лесу, а я не очень хорошо переношу холод.

Когда я закончила собирать сумку и посмотрела на часы в своей комнате, то увидела, что уже девять часов. Наступил вечер, а Сенем все еще не было дома. Неужели так будет продолжаться и дальше? Неужели она каждый раз будет приходить домой поздно, неужели он каждый раз будет проводить время с ней? Почему меня это беспокоило?

Положив походную сумку на край кровати, я подошла к окну, чтобы посмотреть, нет ли какого-нибудь движения на задней улице. Ничего не было. На улице было тихо и темно. Я услышала звук открывающейся двери, и в мою комнату, улыбаясь, вошла тетя Эсма с двумя большими мисками в руках и с трудом закрыла дверь ногой.

– Зехра приготовила мой любимый рисовый пудинг. Я посыпала его корицей и принесла для тебя.

– Вы замечательная, тетя Эсма, – поблагодарила я, слезая с подоконника, и подошла к ней. Взяв одну из мисок в ее руке и свою ложку, я села, скрестив ноги, на пол и с аппетитом принялась есть принесенный ею рисовый пудинг.

Тетя Эсма тоже села на стул рядом с моим столом и приступила к десерту, как и я. В какой-то момент она оставила свою миску на краю стола и села, скрестив ноги, как и я. Когда она села прямо передо мной и погладила меня по щеке, заглядывая в глаза, ложка, которую я положила в рот, на некоторое время зависла в воздухе.

– Деврим рассказал мне, что произошло вчера вечером. Я не решалась прийти к тебе, вдруг ты спишь. Сегодня мы тоже мало разговаривали, но мои мысли все время были о тебе.

Когда я поняла истинную причину ее интереса, то вынула ложку изо рта, положила ее в миску и перестала есть молочный пудинг, который держала в руке. У меня пропал аппетит. Я напугала тетю Эсму так же, как и дядю Деврима. То, как она смотрела на меня по утрам, как крепко обнимала, когда я возвращалась домой… То, как она постоянно с тревогой заглядывала мне в глаза, было тому подтверждением.

– Тетя Эсма, я… – начала я, но когда она перебила меня, я удержала то, что собиралась сказать, потому что перед мной была женщина со слезами на глазах, которая действительно беспокоилась о своей дочери.

– Если бы с тобой, Ниса, что-нибудь случилось, я бы этого не пережила. Аллах пощадил тебя ради нас.

Когда она дала волю слезам и начала плакать передо мной, я встала и обняла ее за шею. Впервые я обнимала тетю Эсму так крепко, как будто она была моей родной матерью. Слезы, которые я сдерживала весь день, начали падать ей на плечо.

– Почему ты не сказала нам, ягненок?

Когда я, фыркая, отодвинулась от тети Эсмы, она пыталась вытереть мои щеки большими пальцами.

– Я сказала дяде Девриму то же самое, мне было очень стыдно.

Мне не хотелось вырываться из ее рук, но она еще крепче обняла меня в ответ на мой дрожащий голос.

– Никогда ничего не скрывай от нас, хорошо?

Я быстро кивнула головой в ответ на ее вопрос.

– Мы очень любим тебя и Сенем, Ниса. Благодаря тебе я почувствовала, что моя родная дочь снова со мной, пусть и на очень короткое время. Летящие светлые волосы Сенем, твое поведение…

Когда она, не стесняясь, выразила свою тоску по дочери, я еще раз поняла, как сильно она по ней скучает.

– Такое ощущение, что моя дочь, которую я омыла своими руками и положила в белый саван, никогда не уходила и все еще со мной. Даже на бумаге я – твоя мать, а ты – моя дочь. Не забывай об этом. Хорошо?

Когда я снова обняла тетю Эсму, она подняла меня с улыбкой на лице. Пока она оставляла на моей щеке маленькие поцелуи, я вспомнила, что ее боль никогда не утихнет. Кто вообще может вынести боль от потери ребенка? А тетя Эсма была такой женщиной, что открыла и свое сердце, и свой дом для двух больших девочек, несмотря на свою свежую боль.

– Пожалуйста, не скрывай от нас больше ничего, – пробормотала она, взяла миски, стоявшие на моем столе и на полу, и направилась к двери. Перед тем как покинуть мою комнату, она в последний раз посмотрела мне в глаза и попыталась улыбнуться своими покрасневшими глазами.