Пылающая звезда

Мои губы снова разошлись в знак протеста, но тут же сомкнулись, потому что мне нечего было возразить. Что я могла сказать или как долго я могла отрицать это? Но я не могла просто так сдаться: как только я собралась снова что-то сказать, умоляющий взгляд карих глаз Бахар приобрел другое выражение, и мне пришлось проглотить слова, уже готовые сорваться. В этот момент мне на плечо легла рука.

– Не мучай ее больше, Бахар.

Я не знала, откуда и как появился Огуз, но он пришел мне на помощь как раз вовремя. Обняв меня за плечо, он развернул меня в сторону Гекче и заставил идти, оставив Бахар позади. Когда я, глядя ему в глаза, поблагодарила его движением губ, он только улыбнулся и подмигнул. Не знаю почему, но эта улыбка Огуза вдруг согрела мое сердце. Он действительно спас меня из трудной ситуации, иначе я не смогла бы и дальше врать Бахар.

Когда мы вернулись к Гекче, она посмотрела на меня, потом на Огуза. Она хотела узнать, в чем дело, но я не хотела повторять одно и то же снова и снова. После того как Огуз посмотрел на нее, как бы говоря, что мы поговорим позже, он покачал головой и похлопал меня по руке, утешая. Но это молчание между нами длилось недолго. Все началось по новой, когда к нам подбежал Кан и в очередной раз озвучил сплетни, которые ходят в школе.

– Эй, братик! А слухи, которые ходят, правда? Сенем и Демир встречаются?

– Заткнись! – сказал Огуз, сильно ударив Кана по шее, а я взяла себя в руки, опустила голову и стала смотреть на камни на земле.

– Что я такого сказал?

– Ай, Кан! Пожалуйста, не начинай!

Я подняла голову от пола, когда Гекче приказала Кану замолчать. Но на этот раз любопытные глаза Кана встретились с моими.

– Ниса, что происходит?..

Не дав ему договорить, я быстро встала со своего места.

– Может, пойдем в класс? Пожалуйста!

Когда все трое посмотрели мне в глаза из-за моей внезапной вспышки, я, не дав им ничего сказать, развернулась и быстро пошла. Я очень устала от разговоров на эту тему, от того, что эта тема постоянно всплывает.

Огуз догнал меня и пошел рядом, Кан и Гекче остались позади. Когда мы вошли в здание и поднялись по лестнице в сторону аудиторий, со всех сторон были слышны все те же слухи. Все говорили о Сенем и Демире. Я старалась не обращать на это внимания, но даже Гекче, которая шла прямо за мной, тихонько пыталась рассказать Кану о том, что происходит.

Мы поднялись на этаж, где находился наш класс, и Кан все еще что-то выспрашивал у Гекче. Я повернулась к нему и подняла брови, показывая, что ему следует заткнуться, он усмехнулся, делая вид, что застегивает рот. Когда я отвернулась, пытаясь улыбнуться, мы уже подошли к двери аудитории, но, собираясь войти внутрь, я на кого-то натолкнулась и осталась на месте. Мои губы, нашедшие повод для легкой улыбки, вдруг приняли прежнее печальное состояние от встречи с ним. Пара светло-карих глаз пронзила меня. Передо мной стоял человек, из-за которого я пережила, пожалуй, самый сложный период своей семнадцатилетней жизни.

– Идиот! Дурак! Ты сделал очень неправильный выбор, Демир, очень неправильный!

Услышав крики Айбюке, доносившиеся из класса, я поняла, почему он здесь. Айбюке так много возилась с Сенем в течение дня, что кто-то должен был положить этому конец. Ну, если я не могла вмешаться, то так называемый бойфренд должен был взять ситуацию в свои руки.

Когда я хотела двинуться, чтобы войти в класс, он двинулся вместе со мной, и мы оба застряли на месте. Я не могла отвести от него глаз, как и он не мог перестать сверлить меня своим острым, как нож, взглядом. Весь день, каждый раз, когда я смотрела на него, он отворачивался, и вот теперь он стоял прямо передо мной. Однако мы оба, глядя друг на друга, чувствовали одно и то же. Мы злились, злились, злились. Кто из нас больше виноват, кто больше невиновен? Видимо, мы оба были виноваты.

Я совершила глупость, решив молчать, а он все испортил, использовав близкого мне человека, чтобы причинить мне боль. Я хотела закричать, хотела даже толкнуть его в плечо и ударить со всей силы, но не могла – что-то удерживало меня.

Помешало то, что это была не только его вина. На самом деле, я была виновата больше всех. Но мне все равно хотелось обвинить его. Может быть, тогда эта тяжелая ноша стала бы немного легче.

– Убирайся с ее дороги, – сказал Огуз, обнимая меня за плечи и притягивая к себе.

Демир смотрел на меня тем же жестким взглядом, что и раньше, но теперь этот взгляд был направлен и на Огуза. Он молчал. Ему и не нужно было ничего говорить, чтобы показать свой гнев. Убийственное выражение в его светло-карих глазах говорило за него. Когда он снова перевел взгляд на меня, я почувствовала себя голой. Он так смотрел, что мне захотелось провалиться сквозь землю… Мне казалось, что Демир испытывает ко мне отвращение, когда его глаза так и метали в меня молнии.