Пылающая звезда

Таково было влияние Демира в школе. В то время как одна сторона с волнением наблюдала за происходящим, другая просто извергала ненависть. Похоже, это правило никогда не изменится, будь то я или кто-то другой. Демир Гюрсой был самым влиятельным учеником этой школы.

– Слушай, запомни мои слова, хорошо? Этот подлец Гюрсой ничего хорошего Сенем не принесет. Он ее вокруг пальца обведет.

Гекче, должно быть, проследила за тем, куда устремился мой взгляд, потому что она посмотрела на лицо Демира почти с отвращением и проговорила это.

– Я знаю, – прошептала я, когда она слегка подтолкнула меня под руку, заставляя посмотреть в его сторону. По взгляду Гекче читалось, что она много знает, но она как будто просила разрешения говорить.

– Ты знаешь, что до сих пор я никогда не заставляла тебя рассказывать мне что-либо, но, когда у тебя есть проблема, я готова выслушать. Я никогда не осуждаю, но отчаяние в твоих глазках говорит мне о том, что между тобой и этим Гюрсоем что-то есть. Давай, выкладывай все, что происходит.

Я хотела найти поддержку в глазах Гекче, и отчаяние взяло верх надо мной. Мои губы разошлись, чтобы ответить, но через секунду я замолчала. Я не знала, как объяснить, как выразить все это смятение.

– Мне плохо, – пробормотала я, чувствуя, как жжение в глазах пробирает меня до костей. Я не хотела плакать, но вдруг все рухнуло, и я не смогла себя контролировать.

– Это я вижу. Расскажи мне. Что произошло вчера? Или что вообще происходит?

Я опустила плечи, пока Гекче задавала свои вопросы один за другим и держала меня за руку, давая понять, что ждет ответов.

– На самом деле Демир над тобой издевается, да? Я же тебе с самого начала говорила, что он тебя так просто не отпустит. Ну а что делает во всем этом Сенем? Он реально пытается задеть тебя через нее.

Пока Гекче излагала свои мысли, я пыталась удержать голову в вертикальном положении, быстро убирая рукой каплю на щеке.

– Я сама виновата, Гекче.

– В чем дело, Ниса? Ты не давала ему надежды. Почему он прилип к тебе, как пиявка?

Отпустив руку Гекче, я отвела взгляд от ее глаз, потому что то, что я собиралась сказать, наверняка разочарует ее и повредит нашей дружбе. Но я не могла больше держать это в себе. Я хотела кому-то рассказать. Разозлится ли она на меня? Или попытается понять? Продолжит ли она дружить со мной? Или встанет и уйдет? Единственное, что я должна была сделать, чтобы она получила ответы на все эти вопросы, – это рассказать ей настоящую правду.

– Я поцеловала его.

– Что?

Она посмотрела на меня, несколько раз моргнув глазами, а ее крик наполнил школьный двор.

– И это был не простой поцелуй в щеку. Хотя я и это потом сделала, но знаешь, когда ваши губы касаются друг друга… Вот об этом я и говорю.

В то время как ее глубокие голубые глаза широко раскрылись, губы не двигались. Когда я легонько ткнула ее рукой, она вышла из транса, в котором находилась, и посмотрела мне в глаза, как бы взвешивая, серьезно я говорю или нет. Когда она поняла, что я вполне серьезна, я подумала, что она встанет и уйдет от меня, но она этого не сделала. Гекче продолжала сидеть в беседке, в которой мы находились.

– Когда, когда и как это произошло?

По мере того как она бормотала свои вопросы один за другим, мне открылся факт, который я раньше не осознавала, и во мне зародилась надежда. Она не собиралась вставать, уходить или ругать меня. Может быть, она немного рассердится, но все равно попытается меня понять. Она захочет узнать, почему и как я это сделала. В очередной раз, глядя в голубые глаза Гекче, я понимала, что могу ей доверять. Может быть, даже больше, чем Сенем. Как она не оставила меня одну в тот день, когда я впервые вошла в эту школу, в этот класс, так и сейчас не оставит меня одну.

– В прошлую субботу вечером…

Начав рассказ о самом страшном событии в моей жизни, я в одно мгновение раскрыла все. Почти весь обеденный перерыв я рассказывала Гекче о своих злоключениях, а она слушала меня, не произнося ни звука и не задавая никаких вопросов. Я рассказала ей не только о том, что пережила в субботу вечером, но и о том, что было до этого, о той правде, которую я копила в себе и не могла никому выплеснуть. Я рассказала, как впервые встретила Демира, как мы пошли на семейный ужин, что происходило на ферме и даже в школе танцев, словно заново переживая те моменты.

Как только я начала говорить, я не могла себя сдерживать, потому что мне очень нужно было, чтобы кто-то понял меня и дал мне совет. Мне было важно мнение Гекче, и я очень хотел знать, что она обо мне подумает.

На мой вопрос: «Что ты думаешь?» – она сначала не ответила, но потом, выдохнув, почти задыхаясь, посмотрела мне в глаза.

– Я думаю о том, как я слепа. Господи! Что же это за слепота такая?

Я не поняла, что она имеет в виду, но, когда она продолжила, не дав мне договорить, я поняла, почему она так зла на себя.