Надо сказать, что немцы оценили СВТ по достоинству.
Хуже того, любой новый экземпляр, массово поставленный в войска перед началом войны, стал бы столь же массовым немецким трофеем. И был бы обернут против нас.
Ладно, не выгорело. Бреемся наголо, кидаем волосы на алтарь и являемся Сталину с очередной кипой чертежей. На этот раз на них РПГ-7.
Ведь немецкие танки главная беда советской армии в 1941-м, не так ли?
Ну… В общем уже даже в 1945-м Красная Армия, получив в свое распоряжение даже относительно простые гранатометы вроде панцерфауста или панцершрека, не говоря уже о фаустпатроне — в серийное производство их аналоги так и не запустила. С одной стороны, было довольно много трофеев, а с другой… А чем наполнять боевую часть? На наш радостный крик «Тротил, гексоген, вот рецепт» — нам резонно заметят, что рецепт это конечно хорошо, но он уже есть, а нам бы теперь технологическую цепочку с персоналом и всеми промышленными мощностями.
На самом деле в СССР были серьезные проблемы даже с порохами. Первый лендлиз действительно сильно помог в производстве порохов, конвои привезли как готовый порох, так и присадки.
Как только все сложности были преодолены, то в войска начали поступать РПГ-6. Это конечно не гранатомет, а противотанковая граната, но в руках опытных советских пехотинцев, она была страшнее пацерфауста. И это сделали уже в 1943-м. Но в условиях Второй Мировой войны такие вещи отнюдь не меняли лицо сражения.
Современные нам, и массовые, что важно, гранатометы может и смогли бы поменять, но освоить их выпуск в 1930−1940-х… Для этого надо было переноситься в 17-й век и заниматься прогрессорством. Но тогда и технологии вероятных противников немедленно скакнут.
К тому же немецкие танки уверенно поражались теми противотанковыми средствами, которые были в наличии РККА. Даже пресловутые «Тигр» и «Пантера» брались в борт не модифицированной «тридцатьчетверкой», хоть и со смертельно близкой дистанции. Даже ПТР со ста метров пробивал борт пантеры. Я не случайно подробно привел состав 307-й дивизии в Курской битве — артиллерия по штату осталась примерно такой же, как в 1941-м, единственное изменение — что противотанковых пушек стало не 12 штук, а 29. В дальнейшем их станет еще больше. Собственно уже в 1943-м по штату должно было быть больше тридцати.
И в отличии от 1941-го, эта стрелковая дивизия уверенно разобрала 18-ю танковую дивизию вермахта. А ведь танковая дивизия, это то самое чудо оружие которым громили немцы не только нас, но и поляков, и французов.
Хуже того, если даже в войска 1941-го будут поставлены гранатометы способные пробивать 70–80 мм брони, они неизбежно попадут в руки немцам как трофеи 1941-го. А если немцы смогут их копировать, неизвестно чем это закончится для нас.
Ладно, хорошо. В чем сила вермахта? В моторизованных и танковых соединениях? Качаем их штаты, распечатываем, кидаем на алтарь жесткий диск с лучшими сохраненками Героев Меча и Магии Три и бросаемся к Сталину.
И что мы, внезапно, увидим в этих бумагах, когда начнем в них разбираться вместе со Сталиным и Берией, передавая трубку по кругу? А то, что так любимые многим сравнение только танков — жалкий огрызок из многочисленной техники, что есть у немцев и нет у нас. Например артиллерийских гусеничных тягачей, у нас тупо ноль. Да, есть небольшое количество Т-20 «Комсомолец», но их количество, в сравнением с немецкими, просто ничтожно. Помимо разнообразного парка артиллерийских тягачей, от однотонных, до 18-ти тонных, в немецких дивизиях сотни бронетранспортеров, мотоциклетные батальоны и тысячи грузовиков.
Так, стоп, кажется Сталина уже предупредил другой попаданец. Все это Советский Союз упорно пытался построить еще с начала 1930-х.
Есть даже выступление Сталина где он кровожадно спрашивает у затихшего зала «Где грузовики?».
Хорошо понимали наши предки причины своих поражений и побед, вот например, сам Иосиф Сталин во время встречи с личным представителем президента США Уэнделлом Уилки 23 сентября 1942 года, говорит о причинах поражений в 1942 году:
Увы, но все те десятки и сотни тысяч грузовиков с таким трудом созданные на волне индустриализации и изъятые из сельского хозяйства, были потеряны в 1941–1942 годах и советская армия смогла восполнить и насытить свои потребности грузовыми машинами только с помощью поставок союзников. А поставки союзники, в свою очередь, смогли наладить только к 1943-му.