Пыль Снов

Быстрый Бен яростно тер лицо. - Увечный Бог пал, разделившись на части. Все это знают. Большая его часть пала на Корел, отчего континент и получил также название Земель Кулака. Другие куски упали… в других местах. Несмотря на все разрушения, на Корел не упало истинное его сердце. Нет, оно отлетело далеко от других частей. Нашло себе континент…

- Колансе, - воскликнул Кенеб. - Оно приземлилось в Колансе.

Тавора произнесла: - Я упомянула склонность к монотеизму. Трудно удивляться, если бог явился им столь грозным образом. И явившись, посетитель там и остался.

- Значит, - проскрипел сквозь зубы Кенеб, - мы идем туда, куда собираются боги. Боги намерены сковать Увечного в последний раз. Но мы не желаем быть чужим оружием. Если так.. что, во имя Худа, мы будем там делать?!

- Думаю, - каркнул Бен, - мы найдем ответ, когда туда попадем.

Кенеб застонал и сжался, снова погребая лицо в ладонях.

- Колансе было захвачено, - сказала Тавора. - Не во имя Скованного Бога, но во имя правосудия. Справедливости самого жуткого толка.

Быстрый Бен бросил: - Аграст Корвалайн.

Синн подскочила на месте и снова сгорбилась.

Руки Кенеба разжались; на лице остались красные следы ногтей. - Простите, что?

- Старший Садок, Кулак, - ответила Адъюнкт. - Садок Форкрул Ассейлов.

- Они готовят врата, - сказал Быстрый Бен. - Для этого нужна кровь. Много крови.

Лостара наконец подала голос. Она просто не смогла промолчать. Она же знает о культе Теней больше всех, кроме, может быть, Бена… - Адъюнкт, вы сказали, что мы идем туда не ради какого-нибудь бога. Но я подозреваю, что Темный Трон будет весьма рад, если мы ударим по Колансе, если мы уничтожим мерзкие врата.

- Спасибо, - ответила Тавора. - Я начинаю понимать. Вот почему так злится Верховный Маг - он думает, что мы стали игрушками в руках Темного Трона.

“Я тоже так думаю”.

- Даже в бытность Императором, - вмешался Кенеб, - он старался избегать жала правосудия.

- Захват Т’лан Имассами Арена, - кивнул Блистиг.

Тавора метнула на него взгляд и ответила: - У нас могут быть общие враги, но это не делает нас союзниками.

“Адъюнкт, слишком дерзкое заявление. В чтении Скрипача не было никаких двусмысленностей…” Но она была поражена. Тем, что сделала сегодня Тавора. Нечто взорвалось в комнате, нечто воспламенило всех, даже Блистига. Даже кошмарную тварь Синн. Если сейчас сюда сунется какой-нибудь бог, его встретят шесть пар кулаков.

- Но зачем им врата? - спросила Лостара. - Адъюнкт? Вы знаете, зачем нужны врата?

- Чтобы свершить правосудие, - предположил Быстрый Бен. - На их манер.

- Против кого?

Маг пожал плечами: - Против нас? Богов? Королей, королев, жрецов, императоров и тиранов?

- А Увечный Бог?

Улыбка Быстрого Бена была свирепой. - Они сидят прямо на нем.

- Тогда пусть боги просто подождут. Форкрул Ассейлы сделают за них всю работу.

- Вряд ли. В конце концов, нельзя вытягивать силы из мертвого бога. Не так ли?

- Значит, мы все же окажется оружием в руке кого-то из богов, а если не станем сотрудничать, будем пойманы в капкан, встав между кровожадными врагами. - Еще не закончив фразу, Лостара уже сожалела, что вообще начала говорить. Ибо, начав говорить о таком, ты неизбежно договоришься и додумаешься до самых ужасных вещей. “Ох, Тавора, я начинаю понимать, почему ты ненавидишь суд истории. А твои слова насчет “деяний без свидетелей”… думаю, это не просто обещание. Это скорее мольба”.

- Пора, - сказала Адъюнкт, подбирая перчатки, - поговорить с Королем. Ты можешь уйти, Синн. Остальные идут со мной.

***

Брюсу Беддикту нужно было побыть в одиночестве; поэтому он задержался за дверями, когда королева вошла тронный зал, и встал в пяти шагах от вооруженных гвардейцев. Из ума не шел Странник, этот одноглазый мститель с тысячью кинжалов. Он почти видел холодную улыбку бога, чуял затылком ледяное, замораживающее дыхание. Снаружи или внутри, впереди или за спиной - это не имеет значения. Странник проходит в любую дверь, стоит по обе стороны каждой преграды. Жажда крови оказалась неодолимой, Брюс попался словно муха в янтарь.

Если бы не кулачище Тартенала, Брюс Беддикт уже был бы мертв.

Потрясение не отпускало его.

Со дня возвращения в смертный мир он чувствовал себя до странности невесомым, словно ничто не способно было удержать его, привязать к почве. Дворец, бывший прежде сердцем его жизни, единственным упованием, ныне кажется временным пристанищем. Вот почему он попросил брата назначить его главнокомандующим - даже в отсутствие врага он может уезжать из города, забредая к самым дальним рубежам.

Чего он ищет? Он сам не знает. Можно ли… сумеет ли он найти это в просторах за стенами города? Что его там поджидает?

Такие мысли ударяли по душе словно кулаки - по телу, и его отбрасывало в прошлое, в тень брата Халла.

“Может, он преследует меня как дух. Его сны, его желания вуалью завесили мне глаза. Может, он проклял меня своею жаждой - слишком великой, чтобы удовлетворить за всю жизнь. Да, после смерти он будет пользоваться моей жаждой”.