Пыль Снов

- Вот вам первый урок. Если есть выбор между удобством и неудобством, выбирайте удобство - и не ждите приказа, чтоб вас. Раздражение отвлекает и утомляет. Утомление сделает вас мертвыми. Если жара, ищите тень. Если мороз - скучивайтесь, когда не на постах стоите. А теперь у меня вопрос к вам. Почему вы меня просите, а не сержанты?

- Они сами хотели идти, - сказала Ромовая Баба - но потом я и Шпига, мы сказали, что вы мужчина, а мы шлюхи - или бывшие шлюхи - и наверное, вы будете снисходительнее к нам, чем к ним. Надеемся, вы не предпочитаете мальчиков, сэр?

- Хорошая надежда и ловкий ход. Ну, идите назад. Пусть все встают и передвигаются.

- Да, сэр.

Он отдал честь в ответ на их козыряние. Баведикт встал рядом. - Возможно, для всех них есть еще надежда.

- Их нужно подбадривать, вот и всё. А теперь найдите восковую табличку или еще что - мне нужен список. Память стала слабой, особенно когда я умер и вернулся.

Алхимик заморгал, но быстро опомнился. - Спешу, капитан.

“Отличное начало” , заключил Еж. “По любому”.

***

Лостара вогнала нож в ножны, прошлась, изучая собрание трофеев, украшавшее стену приемной. - Кулак Кенеб не в лучшей форме, - сказала она. Стоявшая сзади, в центре комнаты, Адъюнкт ничего не ответила. - Пропажа Гриба сильно его ранила. Одна мысль, что мальчишку мог проглотить Азат, заставит кости в творог превращаться. Кулак Блистиг решил, что Гриба можно причислить к мертвым, и Кенебу это совсем не помогает.

Она обернулась и увидела, что Адъюнкт медленно стягивает перчатки. Лицо Таворы было бледным, глаза окружила сеть морщин. Она похудела, став еще менее женственной. За горем поджидает пустота, место, в котором одиночество высмеивает себя и довольствуется этим подобием общения, в котором воспоминания становятся холодным могильным камнем. Адъюнкт - женщина решила, что никто не займет место Т’амбер. Последняя связь Таворы с миром теплого человеческого общения обрезана. Ничего не осталось. Ничего кроме армии, да и та движется как бы сама по себе - а Таворе, кажется, все равно.

- Не похоже, что Король решил заставить нас ждать, - пробормотала Лостара, снова потянувшись за ножом.

- Не трогайте, - бросила Адъюнкт.

- Да, да. Извините, Адъюнкт. - Она отдернула руку и продолжила осмотр стены, совершенно не интересуясь реликвиями местных племен. - Летерийцы сожрали множество народов.

- Воля империй, лейтенант.

- Полагаю, Колансе делало то же самое. Это ведь империя?

- Не знаю, - сказала Адъюнкт. И добавила: - Не имеет значения.

- Почему?

Адъюнкт сказала, очевидно, не желая продолжать тему: - Моя предшественница, Лорн, была убита на улицах Даруджистана. Она успела выполнить задание, насколько можно судить. Ее смерть кажется всего лишь невезением. Было нападение грабителей или что-то подобное. Тело бросили в могилу для бедняков.

- Извините, Адъюнкт, но к чему этот рассказ?

- Человек получает вовсе не то, на что надеялся, не так ли, капитан? В самом конце становится не важно, чего ты достиг. Судьба не учитывает прошлых заслуг, смелых дел, мгновений глубокого единения с самим собой.

- Думаю, это так, Адъюнкт.

- Но нет и мрачного списка неудач, мгновений слабости и подлости. Воск гладок, прошлое растаяло - как будто его и не было вовсе. - Глаза загнанного зверя скользнули по Лостаре, но взгляд тут же ушел в сторону. - Она умерла на какой-то улице. Еще одна жертва невезения. Смерть без магического ореола…

Взор Лостары невольно коснулся меча у пояса Таворы. - Как почти любая смерть, Адъюнкт.

- Воск тает. - Тавора кивнула. - Думаю, в этом можно найти некое утешение. Малую меру… прощения.

“Вам больше не на что надеяться, Тавора? Боги подлые”. - Лорн не пришлось оценивать результаты своих действий, Адъюнкт. Вы об этом? Наверное, это милосердие.

- Иногда я думаю, что судьба и милосердие - одно и то же.

Эта мысль заставила Лостару вздрогнуть.

- Армия, - продолжала Адъюнкт, - сама отсортирует слабых на марше. Я даю им касание хаоса, близости анархии. Как дала кулакам Кенебу и Блистигу. Есть причины.

- Да Адъюнкт.

- В присутствии короля, капитан, я надеюсь, вы не станете привлекать ненужного внимания к ножу на вашем поясе.

- Как прикажете, Адъюнкт.

Почти тут же двери распахнулись и король Теол вышел к ним, сопровождаемый канцлером. - Мои глубочайшие извинения, Адъюнкт. Во всем виноват мой Цеда. Не то чтобы вам это было нужно знать, но… - тут король улыбнулся и воссел на высокий стул, - теперь вы знаете. Не нужно вам говорить, какое это облегчение.

- Вы вызвали нас, Ваше Величество.

- Я? О да, вызвал. Расслабьтесь, ничего критического - то есть ничего, что может напрямую вас затронуть. К тому же не в Летерасе. И не сейчас, я имею в виду… Цеда, выйдите вперед! Адъюнкт Тавора, у нас есть подарок. Выражение глубочайшей нашей благодарности.

Подошла королева Джанат и встала около мужа, положив руку на спинку стула.

Багг держал небольшой, тщательно отполированный деревянный ящик, который и вручил Таворе.