Пути неисповедимых

— Не очень, если честно…

— Ладно, потом сама поймешь, — отмахнулся, как будто от моего непонимания, серафим. — В любом случае, я поражен тем, что кто-то способен насильно сотворить такое с человеком. Тем более с ведьмой! Интересно, о чем думал тот, кто это сделал? Ты могла погибнуть.

— В самом деле?

— Я бы куда меньше удивился, чем теперь, когда вижу тебя живой, — кивнул Рэмол.

— Значит, он так запросто мог убить меня… не только провел кошмарную операцию в грязном лесу, вбил мне в руку инородный предмет, после которого и вовсе могло быть заражение крови… Помимо этого он еще знал, что это может убить меня? Эх… Жаль, что он уже мертв! — вздыхаю, пошевелив бледными пальцами. Кисть порой все еще болела в том месте, где посреди ладони красовался большой плотный белый круг — обросший кожей рог. — Иначе можно было бы пойти к Фавнгрифу, сделать мою руку «нематериальной» и вытащить сердце из его груди…

— Какая ты милая и дружелюбная, — криво усмехнулся серафим.

— Просто я не люблю, когда на мне проводят непонятные опыты против моей воли, — пожимаю плечами. — По его вине я даже в жару обязана носить вещи с длинными рукавами, чтобы никто не увидел эту красоту. Кожа должна париться под кожаной перчаткой, какая бы температура не была на улице, не говоря уже о постоянных болях и судорогах…

— Да, ты права, это неудобно. Но, впрочем, все не так плохо, как могло бы быть… Ты ведьма, а это чары, направленные на уничтожение магии. В ходе операции ты могла или потерять все магические силы, а, значит, умереть, или ж лишиться руки, которая хоть и часть тебя, но магию не приемлет. Все сложилось наилучшим образом.

— Лучше бы не складывалось вовсе, — хмыкаю. — Ладно, прости мне мое нытье, просто порой находит ностальгия по тем временам, когда все было нормально и хорошо… А это, — киваю на свою руку, — один из тех переломных моментов, после которых все поменялось.

— Бывает… и еще не раз будет, поверь почти трехсотлетнему старцу, — улыбнулся Рэмол. — Если бы я, подобно человеку, так тяжело переживал переломные моменты и накопившийся опыт, я бы давно состарился в душе. Последуй моему примеру: не воспринимай ничего в серьез, живи только настоящим, старайся не думать о прошлом… И тогда ты никогда не состаришься.

— Так и делаю, да только некоторые начинают поглядывать на меня, как на безумную, — вздыхаю, вспомнив о том, что говорил обо мне Арланд. — И все же, как ты думаешь, что мне теперь делать с этим «подарком»? — вновь киваю на свою руку.

— Я считаю, что для начала ты не должна относиться к этому, как к постыдной болезни, — сказал он. — Ты ведь совсем не развиваешь свои новые способности, хотя стоило бы! Только узнав все возможности, ты сможешь понять, что это за оружие и как им управлять. И, если честно, я бы настоял на том, чтобы ты каждый день, пока находишься здесь, практиковалась в чем-нибудь со своей рукой… под моим присмотром, конечно. К тому же, тебе это нужно еще и по той причине, что рука просто может выйти из строя. Ее сила рано или поздно начнет проявлять себя, и ты ничего не сможешь с этим сделать… удалить руку, разве что. Поверь, последствия твоего бездействия могут быть самыми разными. А для тебя главное, чтобы рука оставалась частью тебя, иначе, как я говорил, ты или погибнешь от того, что она вытянет из тебя всю магию, или станешь калекой уже по-настоящему.

— Так… а что же мне нужно делать? То есть, я ведь не могу управлять ее способностями по желанию, а, значит, не могу ее тренировать. Она «включается» только когда рядом есть что-то нечистое…

— Это я могу устроить, пока не научишься ей управлять, — улыбнулся Рэмол. — Начнем завтра, а сейчас пойдем к Кудеяру. Они с Истэкой решили заняться твоим посохом, а я им с этим помогу. Поскольку у тебя кроме магической силы есть и… антимагическая, то и оружие твое должно быть двухсторонним. Мы хорошенько изучим твои способности и сделаем посох, исходя из того, что узнаем.

— Ладно… правда, я думала, что буду заниматься только с Кудеяром. А тут со всеми вами… Прости за наглость, но зачем вам возиться с такой мошкой, как я? Какое вам до меня дело?…

— Пф! Пришла к нам в дом с такой диковинкой, — указал на мою руку, — и думаешь, что мы просто так от тебя отстанем? Истэке только дай что-нибудь поизучать, а какой мне до тебя интерес… скажем так, большой интерес. Ну пошли, а то они уже заждались.

Ничего в итоге не поняв, я встала и пошла за серафимом глубже в подвал… точнее, в целые подземелья, которые назывались Мастерской Демонтина.

Это было большое темное помещение, напоминавшее клубок каких-то тоннелей и небольших залов. Тут была тьма проходов, в которых чего только не было! Несколько десятков самых различных котлов, полок с банками и бутылками, шкафов с ингредиентами, повсюду валялись и висели веники сушеных растений и какие-то жуткие инструменты. Заваленный всяким ученым хламом кабинет Истэки был образцом минимализма по сравнению со всем этим.