Пути неисповедимых

Она вела под руку Арланда, который тоже был мокрый и пах шампунями, но еще он почему-то истекал кровью… Может, в реке были щуки?

– …Как ты мог потерять накидку!? – возмущалась Бэйр, доставая полотенце. – Ты придурок! Зачем вообще за мной пошел!?

– Зачем? Потому что ты, проклятая ведьма, вскружила мне голову! – ругался он, сдирая с себя изорванную рубашку.

– Так надо было идти за мной, а не сигать в воду в одежде… – уже не так раздраженно сказала Бэйр, помогая Арланду вытираться. – Уму непостижимо!… Надо же было грохнуться с обрыва и порезаться о свое собственное оружие, да еще и так сильно!

– Уж не тебе обвинять меня в неосторожности, ходячее несчастье, – ворчал инквизитор, пока Бэйр доставала бинты, чтобы остановить кровь, хлещущую из четырех длинных раны на обоих предплечьях… Ммм… нет, это были не щуки, это я, когда слишком стиснул его у дерева. Жаль.

– Как бы заражение в этом болоте не подхватил… – обеспокоенно сказала Бэйр, сбрызнув раны спиртом. Арланд поморщился и стиснул челюсти.

– Если не найдем накидку, мне уже будет все равно, с руками или без, – процедил он сквозь сжатые зубы.

– Замолчи! – велела ведьма и нарочно больно надавила на раны. – Никому ты не нужен, а если вдруг понадобишься, то пускай эти монахи пройдут через мой труп для начала!

– Меньше всего я хочу смотреть на твой труп, так что давай лучше поищем накидку, – предложил он.

– Ночью мы ее не найдем, а днем пройдемся вдоль реки: может ее прибьет течением к берегу, – предложила Бэйр, осторожно смазывая раны мазью. – Слушай, это ведь не оружие… раны такие, как будто тебя зверь деранул! Да и ты не такой чокнутый, чтобы резать себя ножом четыре раза.

– Может, порезался об оружие, когда падал, может на ветки сухие наткнулся, черт его знает. Это неважно. Важно то, что накидки нет, а я не помню, в ней я падал в реку или нет…

Бэйр тяжело вздохнула и не стала продолжать разговор. Она полностью увлеклась своим занятием, осторожно наносила мазь на раны. Потом Бэйр стала накладывать повязку. Арланд терпеливо ждал, время от времени наигранно морщась: ему нравилось, когда ведьма вздрагивала вместе с ним и мягко гладила его по плечу в знак извинения.

– Ладно, герой-любовник, завтра нам еще ехать, – сказала она, когда работа была закончена.

– Ты спать? – спросил Арланд.

– Да. Вымоталась за сегодня… не так, как вчера, но все же норма усталости достигнута.

– Тогда спокойной ночи.

– И тебе спокойной. Не ворочайся особо, я не уверена, что хорошо завязала бинты!

Они оба очень быстро и крепко уснули, я же свернул свой плащ крохотным гнездом и превратился в птицу. Мне надо будет кое-что сделать, пока никто не видит, и лучшее для этого время будет как раз перед рассветом, когда все птицы инстинктивно просыпаются.

Я пробудился быстро и легко, как всегда просыпаются животные. Рассвет еще не наступил, и вокруг царила темень, но в облике рыси мне не трудно было различать вокруг необходимые предметы.

Я осторожно подобрался к Арланду, чтобы убедиться в том, что все идет как надо. И в самом деле: его волосы за ночь стали черными, совсем как у Бэйр, и нечистью от него разило так, как не разит от некоторых призраков.

Осмотрев и обнюхав братца, я пустился в лес, к тому дереву, на котором спрятал до поры до времени накидку. Схватив ее зубами, я отправился к месту, где скинул Арланда в воду.

С моей стороны просто глупо оставить все так, как есть. Если Арланд расскажет Бэйр, что я на него напал, да еще в свете последних событий, когда меня подозревали в убийстве, она подумает, что я опасен и начнет меня бояться. Ведь наверняка она уже начала опасаться с тех пор, как увидела меня за решеткой! Иначе почему она так охладела ко мне и так тянется к этому демону, который мечтает от меня избавиться и готов прогнать в лес?

Впрочем, теперь я знаю, что с ним делать.

Кому как не мне, тихому призрака поместья Сеймуров, знать, что на самом деле твориться с головой братца… Может, он сам не знает всей правды, но в лечебницу его не без оснований упекли. На протяжении всей жизни его преследуют помимо видений и призраков сильнейшие галлюцинации, к тому же у него большие проблемы с памятью – он постоянно смешивает выдумки и реальность. Так что он так молчалив по жизни не от дурного характера, а просто потому, что зачастую не понимает, где его очередной бред, где призрак, а где настоящий живой человек, с которым можно говорить, не вызывая подозрений окружающих.