Путевой дневник

Потом двинулись мимо залива и маленькой речушки, рядом с которой мы увидели большого крокодила, на расстоянии 12 метров от нас, лежащего в траве; местные жители визжали и дружно швыряли в него камнями, пока он наконец не скользнул в воду, совсем не торопясь. Потом европейский ресторан и поезд. Англичане управляют страной безупречно, без ненужного крючкотворства. Я ни от кого не слышу о них недовольных слов, даже от учителя-сингала, который путешествовал из Пенанга до Коломбо в самом дешевом вагоне. Рикша был так очарован нами, или, вернее, нашими пятью рупиями, что принес бананы нам на вокзал перед отъездом. На вокзале мы еще познакомились с восхитительно красивой, изящной молодой сингалкой с матерью и сестрой; деревенские аристократы. Но прапрадедушка у нее был голландец. Редко я встречал что-либо более прекрасное. Особенно великолепно звездное небо. Дорога домой, все еще жарко и в вагоне полно комаров, что в этой <болотистой> рисовой местности было довольно жутко. Как только вернулись обратно в Коломбо, рикши-кули сразу набросились на нас. Мы уступили им после долгого и бесплодного сопротивления. Если европеец путешествует пешком, они воспринимают это как верх оскорбления. Затем поплыли на гребной шлюпке до корабля по беспокойному морю со смертельным ужасом и суровыми упреками Эльзы. На корабле утолили страшную жажду. Ночью жара почти не спадает. Дневная темп[ература] около 29 градусов на пароходе в хорошо вентилируемом отсеке, что считается непривычно прохладным для этой местности.

22 января. Итоговый набросок статьи по гравитации и электричеству²⁰³. Морское путешествие чрезвычайно приятное и без каких-либо приключений, достойных упоминания. Японский обед с капитаном. Удивительные вечера в свете звезд. Температура медленно опускается по мере удаления от экватора. Телеграммы о французах, марширующих по Рурской области – так и не поумнели за 100 лет²⁰⁴.

31 января. В Красном море, первый раз стабильно 28–29 градусов и почти безоблачное небо. Роскошные закаты то на желтовато-красном, то на пурпурном небе и резко очерченные острова, то вспыхивающие светом, то совсем темные. Сегодня приехали в Суэц. Темно-голубое, замечательно прозрачное море. Небеса все в мягкой дымке. Серебристые, тусклые цвета, живописные лодочки, желтое побережье. Продвигаемся между соленых озер с пустынными, заброшенными берегами. Тусклые серебристые оттенки, мрачное небо. Воздух довольно прохладный.

В последний жаркий день была устроена вечеринка с маскарадом для пассажиров, а за день до того – для стюардов. В этом искусстве японцы – виртуозы. Недавно завязали несколько приятных знакомств. Греческий эмиссар, который возвращается на родину из Японии, симпатичная английская вдова, которая, невзирая на мои протесты, пожертвовала один фунт стерлингов на Иерусалимский университет, и, конечно, Ог[ата] – изящные, приятные японские коммерсанты, с которыми мы долго болтали на палубе.

1 февраля. Приезд в Порт-Саид, ранний час. Греческий эмиссар помог нам высадиться на берег и пройти таможню. Еврейский юноша <Гольдштейн> Кантор появляется на таможне с телеграммой из Иерусалима, чтобы помочь нам. Город – настоящее место встречи иностранцев с соответствующим сбродом.

Нанесли визит мэру (палестинец). 6 часов вечера, поезд до Кантары на Суэцком канале²⁰⁵. Кантор и его спутник Гольдштейн сопровождают нас туда и потом на пароме через канал, где нас ждет остановка в пути с 8 вечера до 1 часу ночи.

[2-е] Потом отъезд в Палестину²⁰⁶, с которым помог молодой еврей-кондуктор, он видел меня в Берлине на публичном митинге – не в восторге от его еврейских приятелей, но надежный, хороший человек. Дорога идет сначала через пустыню, а потом, где-то с 7:30, через Палестину, при вполне мерзкой погоде с частыми ливнями.

Едем поначалу мимо плоских равнин с очень скудной растительностью, перемежаемых арабскими деревнями и еврейскими колониями, оливами, кактусами, апельсиновыми деревьями. На перекрестке недалеко от Иерусалима был встречен Усышкиным, Мосинсоном и другими нашими [братьями-евреями]²⁰⁷. Едем мимо колоний по изумительной скалистой долине до Иерусалима²⁰⁸. Там Гинзберги, счастливая встреча²⁰⁹. В автомобиле, в сопровождении офицера, к дворцу правителя, недавно принадлежал кайзеру Вильгельму, очень вильгельмский. Познакомился с Гербертом Сэмюэлем.

Английская чопорность. Превосходное многостороннее образование. Идеалистические представления о жизни, умеренные юмором. Скромный, благородный сын, веселая, простая невестка с хорошеньким сынишкой²¹⁰. День дождливый, и все-таки проблеск великолепного вида на город, холмы, Мертвое море и горы Трансиордании.