Путёвка

Зоя Михайловна чуть повернула голову — читала в постели. Лицо спокойное, чистое. Закурила. Курят вповалку бабы, губят себя табаком.

—- Он-то, допустим, не узнает, — рассуждала Анна Павловна, — по внутри тебя что-то останется? Боль какая-то? Или ты не чувствуешь ее, боли? Не сосет она тебя? Не мучит? Только не сердись, голубушка.

— Анна Павловна, — не отнимая глаз от книжки, вежливо сказала Зоя Михайловна, — давайте условимся с вами: разговоров на эту тему не затевать. Я взрослый человек, сама разберусь в своих чувствах. Мы один от другого ни в чем не зависимы. У вас своя жизнь, у меня своя. Живите, как вы находите правильным. Много чего к жизни не так — что ж теперь? Зачем это вам? Поберегите здоровье.

На том и порешили.

— Неужели ты одна так и была все это время, никого не допускала к себе, похоронив мужа? — посмеиваясь, спрашивала Лариса, после того как помирились они, с Анной Павловной. На вопрос этот Анна Павловна так и не ответила Ларисе, отвернулась, к умывальнику подошла руки вроде помыть. И перевела разговор...

Был и у нее грех. За все время — единственный раз.

Лет через семь, после смерти мужа стал чаще нужного заходить в кладовую слесарь один, Митрошин — сорокалетний бездетный мужик, похоронивший подавно жену.

Задержится Анна Павловна после смены уборку в кладовой сделать, и он затягивает работу, чтобы инструмент последним сдать.

Зашел однажды, дверь закрыл, а сам смотрит в лицо прямо. Что ты ему скажешь?.. Никого в мастерских, вахтер на проходной — работа в одну смену велась. «Анна, — сказал он тогда, — знаешь что...» Месяца три встречались. Не каждый день, понятно. Слесарь стал уже поговаривать — не сойтись ли им, Анна Павловна остановила. И не потому, что не правился, нет. Ничего плохого не скажешь — мужик степенный, работящий, к выпивке не шибко льнет. Мужик стоящий, но с покойным Иваном несравним, как ни примеряй.

— Ты подумай хорошенько, — сказала тогда Анна Павловна Митрошину. — С тобой-то мы сойдемся, положим. Поладим. А как с девками быть? Им до замужества во-он сколько! Привыкнут ли к тебе, ты к ним? Дело не шуточное. Не спеши, Петр!

Поговорив, разошлись они в тот вечер. Слесарь перестал заглядывать в кладовую, а через несколько месяцев, осенью, женился на вдове в своем селе. Анна Павловна порадовалась удаче: не одинок человек. На свадьбу звал...

Один раз случилось. А к мужу своему Анна Павловна пришла девкой, честь по чести. На десять лет был ее старше. Воевал. Вернулся израненный да так и не оправился. Месяц дома, два в больнице. В город возили на операцию, осколок вынули. Зимой операция, весной умер. Девчонки малые — крику! Сорок дней прошло, год, пять лет. Крест березовый на могиле потемнел, потрескался.

— Что же делать станешь, Анна? — спрашивала себя. И отвечала: — Не знаю.

— Выходи замуж, Павловна, — советовали бабы, — одной-то тяжко, хлебнешь вдоволь.

Замуж она не собиралась. А если б и было такое желание, не за каждого выйдешь, то есть не каждый возьмет с двумя детьми. Да и привяжешься ли к нему, как была привязана к мужу? Подумала как-то, что вот ляжет рядом с тобой на их постель другой человек, и обнимет, и станет говорить те же слова, что говорил Иван. Ой, не надо!

А бабы...

— И как это ты, Анька, без мужика обходишься, здоровая экая? Удивительно прямо.

Как? Как хочешь, так и обходись. После похорон не об этом думать. Горе, дети, забота-работа. А прошло время, свыклась, успокоилась, стало накатывать иногда.

Иную ночь так засосет по мужику — подушку кусаешь. Глаза на улице сами вослед мужику поворачиваются. И случилось, не устояла со слесарем. Не шестьдесят лет бабе. Да и весна как раз гуляла...

А когда отлегло, до того стыдно стало! Перед мужем, хотя и покойным, перед детьми. Зарок себе дала Анна: пи-пи. И ничего — держится. Дай бог другой этак блюсти себя. Да разве расскажешь обо всем им — Ларисе и Зое Михайловне. Не поймут...

— Время такое, — посочувствовал Анне Павловне Пиан Антонович. С некоторых пор отмечали они друг друга, здоровались при встречах, разговаривали. После ужина, случалось, прохаживались по аллеям. Был он спокоен, рассудителен, а возрастом моложе Анны Павловны лет на десять. Анне Павловне интересней с ним, чем с другими.

— Перемешалось, перепуталось все, — говорил Иван Антонович, покашливая. Пасмурным днем гуляли они и глухом краю санаторского парка. — Не поймешь, что где. При внешнем-то благополучии.

Многое узнала Анна Павловна из разговоров. Курорт для некоторых женщин как мухам мед. Раз побывала на побережье, попробовала сладости — никакими вожжами не удержишь! Не у всех получается, чтоб каждое лето на юг, но кто имеет возможность достать путевку, едут.