Путешествие по стране Руставели

То обстоятельство, что спутниками Паустовского были студенты петербургской Академии художеств, искренне одобривших его картины, заставило Нико против обыкновения разговориться, и он тихо, в своей манере, признался: "Я люблю рисовать простой народ: железнодорожников, крестьян, трактирщиков, бедный люд, носильщиков и уличных торговцев. Богатые меня не любят, у них свои художники. Я работаю иначе, чем другие художники, и поэтому меня не хотят знать, — добавил мягко Пиросманашвили. — Для того чтобы видеть, нужно иметь глаза, не замутненные предрассудками, и кое-что еще — вы меня понимаете?"

Механически я отмечаю, что люди за соседним столом встают и уходят, что официант убирает стол и входят другие посетители. Да, для того чтобы видеть, нужно иметь "еще кое-что". Мой взгляд возвращается назад, к картинам на стене. Какая ясность и правдивость! Только сейчас я замечаю, что при всем разнообразии красок они в большинстве случаев нарисованы на черном фоне и имеют много черного пространства.

— Чем это объясняется? — спрашиваю я Зураба.

— Бедностью Пиросманашвили, — отвечает Зураб. — Он рисовал на черной клеенке и был вынужден использовать ее черную фактуру в качестве фона. Но он сумел это обернуть в свою пользу. На большой площади он оставлял черный цвет для ландшафта, ночного неба, одежды и разрабатывал исключительно светлые фрагменты. Но это вы гораздо лучше увидите на оригиналах. Здесь висят только копии, художественные репродукции.

…В Музее искусств Грузинской ССР я вижу оригиналы лучших картин Нико Пиросманашвили, или Пиросмани, как он порой подписывал свои картины.

От Зураба я узнаю, что упорный самоучка Пиросманашвили в течение всей своей жизни не имел возможности обмениваться мнениями со своими коллегами-художниками и не мог показать свои картины где-либо на выставках. Те, кто помогал ему своими суждениями, были простые люди из кабачков. Он умер в 1918 году, за три года до установления в Грузии Советской власти, при которой началось нелегкое собирание его картин, разбросанных по всему Тбилиси, и была написана монография о художнике.

Такие писатели, как Георгий Леонидзе и Тициан Табид-зе, любовно почтили художника в многочисленных произведениях, и после первой выставки картин в 1930 году в Тбилиси, за которой уже в 1931 году последовала выставка на Украине, Пиросманашвили постепенно стал известен во всем Советском Союзе.

При знакомстве с его картинами мне бросается в глаза известное сходство со старинной грузинской настенной живописью, которую я видел в Мцхете и Вардзии. Зураб подтверждает это.

— Эти традиции сохранились в нашей живописи до начала XIX в., — объясняет он мне. — После присоединения Грузии к России в нашей жизни и искусстве произошел решающий поворот. В живописи начался отход от традиций эпохи феодализма и стали утверждаться принципы реализма. Поэтому наряду с настенной живописью развивались станковая живопись и тбилисская портретная школа.

— Означает ли эта школа определенный стиль, направление или высшую художественную школу? — спрашиваю я.

— К сожалению, только направление. — Зураб пожимает плечами. — До революции высшей художественной школы у нас не было. Когда Илья Репин в 1897 году приехал в Тбилиси, он заявил: "В Тбилиси пора создавать собственную художественную школу живописи, скульптуры и архитектуры, неукоснительно учитывая местные условия". Неоднократно Репин подчеркивал: "В Тбилиси необходимо создать оазис искусства!" Он считал немыслимым, что столь чудесная по своему характеру страна не породила никаких художественных сил. "Я считаю, — говорил он, — что эпоха искусства на Кавказе еще предстоит. Эта невероятно прекрасная страна породит художников, достойных преобразовывать ее средствами искусства".

— Застал ли Илья Репин создание тбилисской Академии художеств? — спрашиваю я, когда мы медленно идем по залу.

— Да, она была основана в 1922 году.

— А раньше грузинские художники были самоучками, как Пиросманашвили?

— Нет, конечно. Раньше они получали академическое образование прежде всего в России, но отчасти также и в Западной Европе.

Мы смотрим картины художников старшего поколения: Р. Гвелесиани, А. Беридзе, Г. Габашвили, А. Мревлишви-ли, к которым в первые десятилетия нашего века присоединились такие художники, как Д. Какабадзе, Л. Гудиашви-ли и другие.

Зураб обращает мое внимание на то, что некоторые из них сознательно стремились к продолжению традиций старого грузинского искусства и в процессе своего дальнейшего творческого развития пришли к стилизации. Я не раз замечал ее в новейшем грузинском искусстве, в чеканке на листовом металле, в керамике и особенно в архитектуре.