Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии

Фрейд не напрасно пишет — «я верю». Репрезентуя психоанализ как науку, он тем не менее воспринимает его как веру, как определенное мировоззрение, схемами которого'можно объяснить человеческую природу. Представление о человеке только как о животном, жизнь которого обусловлена голодом, сексуальными влечениями и инстинктом смерти — точно такая же вера, как и убежденность в его божественном происхождении. Ни первую, ни вторую «гипотезу» доказать невозможно, несмотря на их подробные «доказательные» конструкции. Но бездонная глубина человеческой природы позволяет человеку быть как животным, так и творением Бога. В нем сжата вся бесконечность разнообразия реальной действительности. И то, каким будет конкретный человек, зависит от того, какая часть его природы, в силу определенных причин, у него доминирует, подчиняя себе все остальное. Поэтому, для того чтобы найти духовно–психологическую устойчивость, кому–то нужен Бог, а кому–то сексуально озабоченная обезьяна. И в первом и во втором случае имеет место иллюзия, созданная случаем иди чьей–то волей. Но если определенная иллюзия лишается альтернатив, она превращается в незыблемую реальность, которая, конструируя человеческий мир и природу самого человека, изменяет их в соответствии со своими императивами. Поглощая мир, иллюзия интерпретирует его через саму себя, сводя его к определенному общему знаменателю. И Фрейд это прекрасно понимал, когда писал, что «мировоззрение — это интеллектуальная конструкция, которая единообразно решает все проблемы нашего бытия, исходя из некоего высшего предположения, в которой в соответствии с этим ни один вопрос не остается открытым, а все, что вызывает наш интерес, занимает свое определенное место» [91, с. 399].

Таким образом, отец пансексуализма дал западному обществу не просто определенный психотерапевтический метод, а матрицу человеческой природы и человеческого мира. Подарок был сделан удивительно своевременно. Новому, западному, обществу Постмодерн требовался «Новый Человек». Именно поэтому наукообразные, интимные излияния маргинала–космополита стали «реалистическим» видением человеческой природы.

Подобный выбор был обусловлен сложной задачей: как уничтожения традиционной культуры, так и создания чего–то сугубо нейтрального в духовно–психологическом плане, что должно было ее заменить вместе с «человеком традиции». Глобализация — это не экспансия западной культуры Модерн, как это было раньше, а ликвидация культуры вообще, как незападной так и западной. Глобализации нужен культурный вакуум, так как культура в своем духовно–психологическом многообразии выступает в качестве крайне мощного препятствия на пути собирания народов в единое недифференцированное целое. Как писал Фрейд, определенная культура «требует сравнения с другими культурами, ринувшимися к другим достижениям и сформировавшими другие идеалы. В силу таких различий каждая культура присваивает себе право презирать другие. Таким путем культурные идеалы становятся поводом к размежеванию и вражде между различными культурными регионами, что всего отчетливее наблюдается между нациями» [91, с. 25].

Для преодоления «культурного размежевания народов», т.е. ментальной дифференциации национальных сообществ, человек должен быть лишен не только культуры, как духовной среды, но и человеческой души, как источника, который воссоздает эту среду. Эта необходимость, которая имеет как объективную, так и субъективную основу, стояла за процессом движения в интерпретации человеческой природы от «человека — волка» (по Гоббсу) к «человеку — обезьяне» (по Дарвину). Психоанализ же блестяще соединил в человеке «волка» с «обезьяной».

Если в начале XX столетия на Западе умер Бог (о чем откровенно сообщил Ницше), то в его середине начал умирать сам Человек (о чем западные мыслители лишь намекали). А в конце XX столетия его, образно говоря, не стало. Существо, которое называется «человек общества Постмодерн», начала XXI столетия, это — экзистенциональный клон, выведенный под влиянием интенсивной, всепроникающей пропаганды модернизованных концепций Дарвина и Фрейда.