Путь волшебника. Как строить жизнь по своему желанию

— Нас постигло страшное горе, мой король. У нас был сын, которого он любил больше всего на свете. Мой Уилл — лесоруб, и однажды он взял с собой в лес нашего мальчика, которому было шесть лет. Уилл занялся работой и не заметил, как мальчик исчез. Мы звали его и искали повсюду до полного изнеможения, пока не увидели маленькое тельце, которое поток стремительно уносил вниз. Наш мальчик утонул, и муж не может себе этого простить.

Услышанная история очень опечалила Артура.

— Горе — это не причина, чтобы убивать себя, — сказал он.

— То же самое говорю я, — ответила женщина. — Но муж поклялся, что, если Сам Бог не явится к нему, чтобы объяснить, почему Он забрал нашего сына, он проклянет этот мир и не будет иметь с ним ничего общего. "Бог всю мою жизнь посылал мне страдания, — сказал он, — и я больше не хочу иметь с Ним ничего общего. Если Он не хочет прийти и объяснить Свои поступки, я все равно буду ничем не лучше мертвого".

Хотя рассказанная женщиной история и была очень горькой, странное отношение этого человека к Богу не могло не вызвать интереса у Артура.

— Все это правда? — спросил он, обращаясь к хижине.

В ответ он услышал слабое бормотание, но больше лесоруб не сказал ему ничего.

— Я собираюсь остаться здесь на ночь и побеседовать с этим несчастным, — заявил Артур, отсылая домой всех своих спутников.

Придворные пытались сопротивляться, не желая оставлять своего короля в лесу одного, но в конце концов он настоял на том, чтобы они покинули его и разбили лагерь на расстоянии половины лье от хижины. Быстро спустилась темная, безлунная ночь. Артур сидел у хижины, кутаясь в свою мантию от сырости.

— Некоторым образом я чувствую себя ближе к тебе, чем к кому бы то ни было другому в моем королевстве, — начал он. — В своей роли я новичок и я очень остро ощущаю страдания, которые меня окружают. Бедные, больные, калеки существуют везде, но, пока я король, их боль — это и моя боль. Я провел много бессонных ночей, размышляя над тем, как избавить мир от зла. Похоже, что я мог бы потратить всю свою жизнь и все свое состояние на борьбу с несчастьями, которые я вижу вокруг, хотя, подобно семенам яровой пшеницы, семена горя прорастают дважды в сезон.

— Я жду Бога, — вдруг прервал его голос из хижины. — Мне не нужны твои речи. Пусть Он отвечает за Себя.

— Достаточно прямо, — ответил Артур. — Но не виноват же я, что вижу в тебе себя. У меня был учитель, которого звали Мерлин, и он учил меня тому, что существует только один способ расправиться со злом — не бороться против него, а признать, что зла не существует.

— Глупый совет, — произнес голос. — Поищи себе другого учителя.

— Ты должен меня дослушать, — настаивал Артур. — Мерлин говорил, что добро и зло ведут постоянную борьбу: оба они родились много тысячелетий назад. И до тех пор, пока в мире будет свет и тени, добро и зло будут жить рядом.

— В таком случае ты должен тоже впасть в отчаяние и запереться здесь вместе со мной, потому что ты видишь, какие чувства испытывает Бог к этому миру. Он хочет, чтобы мы страдали, — в голосе звучала горечь.

— Я долгое время чувствовал себя так же, как и ты, но Мерлин показал мне, что в жизни есть два пути. Идя одним путем, человек старается заслужить награду у Небес, и, если он ведет добродетельную жизнь, он достигает своей цели. Но даже в раю прорастают семена недовольства, и, в конце концов, со скуки или из страха, что он не заслуживает того, чтобы жить на небе, человек вступает на другой путь. Он начинает грешить и в конечном счете обнаруживает себя в аду. Если существует рай, должен существовать и ад, но только временно, потому что человек со временем устает от пыток и опять начинает расти. Таким образом, первый путь, который может избрать душа, это вечное движение по кругу, из рая в ад и опять из ада в рай.

— Если то, что ты говоришь, правда, нас не только обрекают на муки, но еще и насмехаются, — в голосе, донесшемся из хижины, слышалась еще большая горечь. — Кто может любить отца, который сулит рай только для того, чтобы потом опять отправить в ад?

— Ты прав, — сказал Артур. — Мой учитель говорил то же самое. Но потом он мне рассказал о втором пути. Для того чтобы вступить на этот путь, надо осознать, что и рай, и ад создаем мы сами, что только мы сами заставляем себя двигаться по этому кругу. Пока мы верим в двойственность, должно существовать зло как противоположность добру, точно так же, как благодаря свету появляется тень, иначе он не был бы светом. Увидев это, мы можем сделать другой выбор.

— Какой же?