Путь в космос

К р е м н е в. Мы маневрируем станцией, подводим ее к кораблю, осуществляем стыковку…

К у д р я ш о в а. Если не появятся новые неожиданности.

К р е м н е в. …Осуществляем стыковку, и экипаж в станции, как в убежище. Там ждет нового корабля.

П р е с н я к о в. Наземные испытания его только начались…

К р е м н е в. Надо их форсировать!

П а ш и н. Реально запуск возможен только через месяц-полтора.

К р е м н е в. В экстренных случаях можно уложиться и недели за три.

П а ш и н. Но там стоит такой же двигатель… Теперь мы на нем летать не имеем права.

К р е м н е в. Десятки раз летали, еще один раз можно.

П а ш и н. Нельзя. Мы должны выяснить, что произошло… А по-прежнему — нельзя.

К р е м н е в. Это правило. Сейчас же — исключение.

К у д р я ш о в а (задумчиво). Это то же самое, что по жердочке перейти над пропастью. Можно пройти, можно и упасть.

П р е с н я к о в. Это шанс!.. Смолкин? Молодец!.. И по сути программа будет выполняться!.. Нет, мне нравится: даже в исключительных обстоятельствах мы продолжим работу. Звучит!

П а ш и н. Авантюризм!

П р е с н я к о в (взрываясь). А требовать нового полета? А Николая посылать? А на самый верх сразу? Как это называется?

К р е м н е в (Пашину). Вы же сами хотели эксплуатировать станцию…

П а ш и н. И хочу… Риск… Мы идем на него. Другого не остается. При каждом старте… Рассчитываем этот риск. Обязаны это делать… Месяц ждать тем, в космосе, — риск?

К р е м н е в. Конечно.

П а ш и н. Есть закон: у экипажа должен быть корабль для возвращения на Землю. Мало ли что случится со станцией. А у них нет корабля… Не сомневаюсь, Николай и Валерий выдержат этот месяц, хотя и нелегко каждый день ждать, что именно сегодня может случиться самое страшное. Сегодня… И так день за днем…

П р е с н я к о в. К этому их готовили.

П а ш и н. Но нам тоже остается только ждать. Нам и всем. Люди будут вставать утром и спрашивать: «А как у них?» Потом целый день думать о них… День за днем…

К р е м н е в. Может быть, поймут тогда, что такое космос.

П а ш и н. Дорогая цена, слишком дорогая… Я бы сказал — авантюризм… Переход в станцию, и вы это прекрасно понимаете, лишь отсрочка нашего решения. Это та же авария, только растянутая на месяц… Мы боимся сегодня, сейчас принять решение: а вдруг завтра что-то изменится? Но вы прекрасно знаете — не изменится! Мы не знаем главного: почему вышел из строя двигатель. Значит, и новый корабль не имеем права пускать!

К у д р я ш о в а. Тебе все ясно?

П а ш и н. Нет, к сожалению. Я не знаю, что думают «Марсы»…

К у д р я ш о в а. Смолкин в зале управления. У него голова хорошая.

К р е м н е в. Сейчас позову. (Выходит.)

П р е с н я к о в. Что людям-то скажем?

К у д р я ш о в а. Правду. Она в объяснениях не нуждается. Когда лжи много, трудно понять, где именно правда. И рождается равнодушие…

Входят  К р е м н е в  и  С м о л к и н.

П а ш и н (Смолкину). Мы вашу идею разбираем. Неплохо придумано.

С м о л к и н. Журналист надоумил. Он всегда второй вариант предлагает…

П р е с н я к о в. Журналист?.. Впрочем, это неважно. Вы настаиваете на своем предложении?

С м о л к и н. Этого права у меня нет.

П а ш и н. А если бы было?

С м о л к и н. По-моему, не имеет отношения к делу — что было бы, если бы было…

П а ш и н. Обиделись?

С м о л к и н. Ошибаетесь, Василий Петрович. Я привык не обижаться. Тем более что это сейчас не имеет значения…

П р е с н я к о в. Нам важно знать вашу точку зрения!

К у д р я ш о в а. Простите, Яша… Разговор идет не о том. Ваша помощь нужна.

С м о л к и н. Я готов, хотя не знаю, чем могу помочь.

П р е с н я к о в. Как поступили бы вы?

С м о л к и н. Там?.. Не знаю…

П а ш и н (расхаживая по комнате). Один случай в разговоре с Николаем перед стартом вспомнил. Ненароком вспомнил… А он забыл. Или сделал вид, что забыл… А это все равно — забыл или сделал вид… Помните, не очень гладко шел полет?.. Посадка. А в документации ошибка, так и не знаю, чья именно. Время выхода парашюта записано на три минуты раньше… Аппарат вошел в атмосферу. Николай ждет выхода основного парашюта — время!.. Он не выходит… Значит, теперь запасной. Но и тот не выходит… Третьего парашюта, как известно, нет. Все… Через десяток минут — конец… Николай сказал мне потом: похолодел весь, сердце колотится, мурашки по спине — ведь конец… А он начал проверять документацию, пункт за пунктом… Потом тумблеры… И медленно, не торопясь надиктовал данные на магнитофон. Медленно, не торопясь… пункт за пунктом… Три минуты… А потом вышел основной парашют.

П р е с н я к о в. Почему на комиссии он этого не сказал?

П а ш и н. Ты его тогда перебил: мол, эмоции оставьте при себе. В документации поправку мы сделали.

П р е с н я к о в. За такие минуты головы надо снимать с тех, кто так пишет…

П а ш и н. А у них, космонавтов, седые волосы на висках… Даже если двадцать шесть. Космос серебрит их… (Смолкину.) Очень большие перегрузки будут у них. Возможно выдержать и управлять спуском?