Путь в Европу

Георгий Сатаров (президент Фонда «Индем»):

Насколько я понял, главная ваша проблема в 1990-е годы заключалась в том, что рыночная экономика функционировала при отсутствии соответствующих ей институтов. Но для нас это неразрешимая проблема и поныне. Мы сплошь и рядом сталкиваемся с тем, что институты, импортируемые с Запада, не работают в России так, как они работают на Западе. Накладываясь на нашу социальную ткань, они деформируются, превращаясь в нечто такое, что ничего общего с оригиналом не имеет.

У вас, насколько понимаю, было то же самое, но вам из этой ловушки удалось выбраться – иначе Болгария не была бы сегодня в Евросоюзе. И я хочу понять, как и благодаря чему?

Йонко Грозев:

Наш опыт показывает, что для европеизации институтов необходим широкий общественный консенсус. Политический класс и население должны осознать это как приоритетную общенациональную цель. До 1997 года ее в Болгарии не было. Потом, под влиянием урока, преподнесенного кризисом, она появилась. Но без давления со стороны Брюсселя и консенсуса относительно необходимости следовать его рекомендациям мы бы трансформацию институтов вряд ли осуществили. Ведь и при наличии такого давления нам до сих пор удалось не все.

Прежде всего я имею в виду создание эффективной судебной системы, системы независимого правосудия. В 1990-е годы эта система была бессильна перед организованной преступностью и коррупцией, и ее реформирование было одним из главных требований Брюсселя в период подготовки нашего вступления в ЕС. Многое в этом отношении удалось сделать. Однако и сегодня у Евросоюза существует масса претензий к нашей правовой системе, которая все еще считается недостаточно эффективной. Так что европеизация институтов в Болгарии не завершена.

Евгений Ясин: Мне пока не все ясно насчет вашей приватизации. Первые восемь лет, предшествовавшие экономической катастрофе 1997 года, она, как я понял, осуществлялась в Болгарии в умеренных дозах, а основная ставка делалась на государственный сектор. А что было потом?

Иван Крастев: Потом очень быстро, в течение двух лет, было приватизировано около 60% государственной собственности. Сначала осуществили так называемую менеджерскую приватизацию туристического и гостиничного комплексов, что вызвало, мягко говоря, неоднозначную реакцию в обществе: фактически собственность передавалась управленческому аппарату этих комплексов. А затем началась настоящая приватизация, когда предприятия стали выставляться на торги.

Евгений Ясин: Иностранный капитал на торги допускался?

Иван Крастев: Да, и во многих случаях наши предприятия покупались именно иностранцами. Европейцам и американцам принадлежит сегодня 95—96% нашего банковского сектора, более 90% страховых компаний. Были проданы важнейшие инфраструктурные предприятия, в том числе – 40% болгарской телекоммуникационной компании. Готовится продажа нашего морского флота. Мы заинтересованы не только в бюджетных поступлениях от приватизации, но и в стратегических инвесторах, каковыми являются представители крупного западного капитала. Поэтому мы охотно продаем им то, что они готовы купить.

Евгений Сабуров: Каков был у вас экономический спад и к какому времени удалось восстановить объемы производства?

Иван Крастев: С 1989 по 1997 год мы потеряли около 50% ВВП. А восстановление произошло к 2005 году.

Деян Кюранов: Но экономический рост наметился уже в 1998-м.