Путь в Европу

Иван Крастев:

Тем, что реальные реформы начались у нас намного позже, чем в других странах. Очень много времени было растрачено впустую. До 1997 года ни у одного из сменявших друг друга болгарских правительств реформаторской стратегии не было. А бывшие коммунисты, ставшие социалистами, которые пришли к власти в 1994 году, существенно отличались от экс-коммунистов польского или, скажем, венгерского образца. У них сохранялись иллюзии, что возможен некий особый болгарский вариант развития, при котором капитализм в сфере мелкого бизнеса сочетается с крупными государственными корпорациями. Предполагалось, что их эффективность может быть обеспечена за счет лучшего менеджмента.

Нельзя сказать, что у социалистов тогда ничего не получалось. Благоприятная экономическая конъюнктура позволила какое-то время обеспечивать определенный экономический рост. Сказывалось и то, что тогдашнее правительство социалистов не было коррумпированным. Но это было правительство, у представителей которого сохранялась инерция коммунистического мышления, сохранялась иллюзия относительно возможностей эффективного управления государственной экономикой. Итогом же стала гиперинфляция и хозяйственная катастрофа 1997 года…

Деян Кюранов (руководитель программы политического анализа Центра либеральных стратегий): За девять месяцев курс доллара подскочил со 100 до 1500 болгарских левов. А потом сразу и до 3000, после чего правительство социалистов рухнуло.

Иван Крастев:

И этот экономический коллапс (он, кстати, как раз и сопровождался второй волной массовой эмиграции) стал тем рубежом, после которого «особый путь» никто уже в Болгарии не искал. Гиперинфляция – это, как показал наш опыт, самый большой друг либеральных реформ. Она создает либеральный консенсус в политическом классе, потому что такой консенсус возникает в обществе. После этого остались в прошлом и иллюзии наших социалистов. И сегодня мы видим, как правительство, возглавляемое представителем социалистической партии, проводит те самые либеральные реформы в налоговой сфере, о которых упоминал господин посол.

Но тогда же, в 1997-м, наш политический класс вынужден был повернуться лицом к Евросоюзу и начать прислушиваться к его рекомендациям. Прежде всего – относительно сдерживания денежной массы. А потом – тоже под давлением Брюсселя – начались институциональные реформы, началась наша подготовка к вступлению в ЕС.

Почти целое десятилетие болгарские политики удерживали страну от шоковой терапии и искали альтернативу ей. Альтернативой оказался шок гиперинфляции и экономический крах. Экономический крах стал запоздалым началом болгарского пути в Европу.

Деян Кюранов: По инерции наши политики какое-то время в ответ на рекомендации международных организаций что-то продолжали говорить о суверенитете и опасности его утраты. Речь шла, в частности, о создании валютного совета, в котором предусматривалось присутствие представителей МВФ и который должен был ограничивать болгарское правительство в печатании денег. Но выбора не было, и суверенитетом пришлось поступиться. Эксперты МВФ получили право решающего голоса при составлении национального бюджета и контроля над его исполнением. Теперь, впрочем, о тогдашних сомнениях и опасениях никто уже не вспоминает.