Он покинул маленький, чем-то похожий на китайскую пагоду домик. Башня… Ну, конечно – башня из слоновой кости, как иначе мог мыслить свое убежище Гамаюнов? Запереться, спрятаться. Но не одному ведь! С собой надобно кого-нибудь непременно запереть, чтобы обихаживать долгую старость. И что было на ком демонстрировать свою власть. Но Надю Роман ни за что не отдаст. Если что, срежет с нее ожерелье и навсегда подчинит…
«Остерегись!» – сам себя одернул колдун. Так нельзя, недопустимо. Она не стерпит, не простит. А что можно? Что?..
Надя отворила дверь и приглашающе кивнула.
– Ну? Что вы решили? – насторожился Роман.
– Он меня отпускает. Но только если останется здесь, внутри. Выполни его просьбу, Роман.
Все-таки выторговал свое гнездышко, свою башенку. Да пусть забирает!
– В конечном счете, он же создал Беловодье, – напомнила Надя.
– Да, да, что сотворил, то и имеешь, – согласился (почти) колдун.
– Вы сейчас уедете? – спросил Иван Кириллович. – Знаю, знаю, уедете, и не отрицайте. Что вам теперь здесь делать со мной вот таким? – Он понимающе улыбнулся и тронул руками шею, где на коже осталась мертвенно-белая полоса. На том месте, где много-много лет Гамаюнов носил ожерелье.
Полчаса назад Гамаюнов был напорист, почти яростен, и не желал сдаваться. И вдруг обмяк как-то, потух, смирился.
«Артист», – подумал Роман.
Он хотел бы ненавидеть соперника, но гнева больше не было.
– Прошу вас, опасайтесь Вадима Федоровича, – сказал Гамаюнов. – Он человек очень последовательный. Цель наметит и идет к ней. Ни за что не отступит.
– Разумеется, буду опасаться, – согласился Роман. – Ведь он хотел меня убить.
– Это потому, что он тогда не знал, что у меня больше нет ожерелья и новых кругов я ему создать не могу. Боялся, что вы ему можете помешать. Вы, Роман Васильевич, очень сильный колдун. Сазонов сказал, что за вами давно наблюдает, специально даже для этого дом себе в Темногорске приобрел. Опасался, что вы здесь все по-своему начнете обустраивать. И решил, что, как только ограда будет починена, он вас обезвредит.
– Нож с водным лезвием вы сделали?
– Вадим сам умеет. Правда, очень слабый. Сутки держится, не больше. Когда вы внезапно покинули Беловодье и он понял, что ограда не восстановлена, мы с ним еще раз все обсудили. И он решил вас не трогать. Потому что только вы можете ему помочь.
– В чем помочь? – насторожился колдун. Вспомнил, что смирение Ивана Кирилловича напускное, мгновенно прежняя неприязнь ожила.
– Вадиму нужно новое ожерелье с водными нитями.
– Зачем? – пожал плечами Роман. – Создать свой град мечты? Я, как Стен, душу свою не отдам, чтобы кто-то другой мечту мою воплотил и изувечил.
– Полагаю, так Вадим надеется с помощью нового ожерелья управлять Беловодьем. Сейчас оно хаотически реагирует на некие приказы. Это только гипотеза… Но если новый круг будет создан, Беловодье начнет осуществлять направленное преобразование мира.
– Под руководством Сазонова?
– Я всего лишь хочу объяснить логику этого человека. Вы сейчас думаете, что все поняли и все знаете. А на самом деле ничего не поняли и не знаете. Только когда сами ошибетесь, когда вас будут упрекать, вот тогда меня и вспомните.
– Иван Кириллович!
– Я вам зла не желаю. Но говорю: вспомните. Имейте в виду, то, что я вам рассказал –
Признаваться, что это правда, не хотелось. Но и лгать колдун не желал. Особенно при Наде.
– Так, – выдохнул Роман.
– Ну что ж, вы доказали. Вы победили.
– Нет. Не победил. Беловодье вы сотворили. Как бы то ни было. – Каждое слово давалось с трудом. На Надю Роман не смотрел. – Мне такое не под силу.
– Еще создадите. Какие ваши годы. – Роману показалось, что весь этот разговор вел какой-то другой, не прежний Гамаюнов. Прежний ни за что бы так не сказал. – Вы счастливец, – вздохнул Иван Кириллович. – У вас нет своего Сазонова.
– У меня есть ваш Сазонов, – не удержался, чтобы не съязвить, Роман.
– Мы с тобой будем счастливы? – спросил Роман Надю, когда они вернулись в призрачную усадьбу.
– Конечно.
– Эта спальня точь-в-точь как у Марьи Гавриловны. – Надя упала на широченную кровать под балдахином. – Моя спальня.
Они вновь поцеловались.
В этот миг время замедлилось во всем Беловодье, мечта погрузилась в аморфное ничто, остановилось мгновение, в котором Роман был наконец с Надеждой.
– Ты все-таки добился своего. – Она положила ему голову на грудь и смотрела на сгусток света, что плавал над их кроватью. В этом свете кожа казалась платиновой. И волосы Надежды тоже отливали белым металлом.
– Я всегда добиваюсь своего, – улыбнулся Роман. – Когда я в первый раз увидел тебя, понял: будешь моей.
– Приз, который надо выиграть?