Читаем Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) полностью

Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Игорь БасаргинЯ — меч. Прославленный кузнецМеня любовно закалял.Огонь могучий — мой отец,А мать — глубокая Земля.Прорву кольчугу, как листок,Чертя смертельную черту.Пушинка сядет на клинок —И распадётся на лету.Но всё ж не этим я силён.Не тем душа моя горда.Я силой правды наделёнИ неподкупностью суда!Когда истрачены словаИ никакой надежды нетПонять, кто прав, кто виноват —Спроси меня. Я дам ответ!Суров мой верный приговор.Всему на свете есть цена!На мне горит стальной узор —Священных рун то письмена.Закон небесный и земнойНавеки вплёл в себя мой нрав.И потому хозяин мой —Непобедим. Покуда — прав…* * *

Джек Сойер пил возле ручья, когда я, подойдя сзади, тронул его за плечо. Англичанин повернул узкое лицо и коротко улыбнулся.

— Если бы ты проголосовал против, была бы ничья, — тихо сказал я. — Если честно — я был уверен, что ты не захочешь драться.

— Нас никто не гнал в тот поход, в котором погибли мои друзья, — тихо сказал Джек. — И мы не искали выгод. Мы просто хотели справедливости… Тот парень, Александер, назвал тебя рыцарем, чтобы оскорбить. Но я бы не оскорблялся. Это скорей похвала.

— Спасибо, — я пожал ему запястья. — Спасибо… Ты не видел, где Танюшка?..

…Мой палаш и корда Татьяны столкнулись с коротким лязгом. Тонкий лёгкий клинок опасно засвистел, плетя плотное кружево ударов. Улучив момент, я сильным толчком в основание клинка вышиб корду из рук Татьяны и, перехватив её запястья, притянул девчонку к себе. Луна освещала нас; со стороны костра ещё слышалась перекличка самых неугомонных.

— Ты не жалеешь, — засмеялась Татьяна, — это хорошо, ведь и в бою не жалеют!

— Ты пошла со мной только потому, что это — я? — я держал её запястья крепким хватом, хотя она и не вырывалась.

— А этого мало? — тихо спросила она. Я упрямо покачал головой:

— Мне бы не хотелось, чтобы ты одобряла мои ошибки из-за того, что они — мои.

— Тут не было ошибки, — она заглядывала мне в глаза, и из её зрачков смотрела луна. — Я не хочу говорить избитые слова, но в жизни должен быть смысл. Даже в бессмысленной и заведомо обречённой. Мы всё равно погибнем, так к чему бежать и прятаться? Лучше быть таким, как Джек — сражаться с врагом и встречать опасность лицом к лицу… — я с уважением смотрел в лицо своей подружки, а она продолжала: — Если есть выбор — быть трусихой или рыцарем — я предпочту быть рыцарем. Даже если это выглядит глупо… — она подняла свободную руку и коснулась моей щеки: — Помнишь, ты мне говорил про одну книжку Астрид Линдгрен? Там двое братьев сражаются со злом, и один спрашивает другого, почему тот идёт в бой, если мог бы спокойно сидеть дома, не рискуя жизнью? А тот отвечает: "Чтобы быть человеком, а не комком грязи."

— "Братья Львиное Сердце", — вспомнил я. — Я читал про эту книжку в "Пионере". А её саму так и не успел…

— Может быть, там ты её ещё прочитаешь, — сказала Таня. — А здесь мы просто должны жить, как люди.

— Просто? — переспросил я.

— Просто, — подтвердила Танька. — Даже если это и… непросто.

Валентин МиляевВ тумане теплится восход.Копьём, мечом и кулакамиС баранами и ветрякамиСражаться едет Дон Кихот.Он едет тихо мимо стенИ кровель, слабо освещённых…Как много есть неотомщённых……А отомщённых — нет СОВСЕМ!И в миг, когда сверкнёт над нимЛатунный таз огнём холодным,Смешное будет благородным,А благородное — смешным.В тумане теплится восход…Сражаться — глупо и опасно…Смириться может Санчо Панса.А Дон Кихот, а Дон Кихот…* * *

Перейти на страницу: