Путь проклятых

Выругавшись, Батон рванул с разгрузки гранату, присел на корточки и, дернув кольцо, пустил ее по полу под ноги противника. Огонь прекратился, сменившись криками. Укрыться в голом коридоре боевикам было негде. Грохнул взрыв, и до прятавшихся диверсантов долетело густое облако черной гари вперемешку с искрами. Тут же снова ожили баззеры аварийной тревоги.

– Чисто, – немного выждав, оценил Батон. – Пошли!

Они выскочили в коридор и, переступив через раскиданные тела, приблизились к двери. Заглянув в окошко, Батон увидел Мигеля, суетившегося над лежавшим в луже крови Савельевым.

– Твою мать! – выругался охотник, ткнув кулаком по переборке.

Увидев его, Мигель подбежал к двери.

– Как ее открыть? – крикнул Батон.

Священник жестами показал, что не слышит.

– Двери шлюзов и тамбура открываются только с пульта, – объяснил Пушкарев, пока повара прикрывали тыл. – Теперь все зависит от ваших.

– Тарас, Савельев ранен! – крикнул в гарнитуру Батон.

– Сильно? – откликнулся наушник.

– Не разобрать. Мы отрезаны дверью с другой стороны. С ним Мигель.

– Вы блефуете, – стараясь перекричать рев сирены, повторил Клещ и крикнул через плечо: – Да вырубите вы этот вой!

Сирены стихли.

– Давай, – Тарас кивнул корейцу, и тот быстро затараторил в рацию.

Закончив, он кивнул старпому и Якову.

– Теперь ждем, – пробормотал Лапшов. – Только бы получилось.

– Только бы, – тихо повторил Ворошилов.

Находившиеся по ту сторону стекла молчали. Время загустело, словно вязкая патока. Ждавшая вместе со всеми Лера посмотрела на потолок. Что должно было сейчас произойти? Она никогда не знала, какой эффект может быть от удара ракеты. Слышала только по рассказам да видела несколько воронок, сфотографированных добытчиками еще давно, в самые первые дни после войны. Но те воронки были огромны, настоящие котлованы – неужели сейчас произойдет то же самое? А если они погибнут? Девушка посмотрела на стоявших рядом напряженных мужчин. Их внешнее спокойствие немного подбодрило Леру. Нет, они знали, что делают.

Наконец, когда Лере начало казаться, что ожиданию не будет конца, откуда-то сверху пришел новый звук. Прорвавшись сквозь толщу земли, он заполонил собой царившее в тамбуре пространство и отозвался вибрацией в стенах.

Глухой рокот взрыва услышали все. Тягучий, вибрирующий, пробиравший до самых костей. Хоть и находясь в относительной безопасности, Лера вздрогнула. Словно впервые лицом к лицу встретилась с тем чудовищным, словно заново пробудившимся Молохом ядерного кошмара.

Наконец все стихло.

– Что там теперь? – она посмотрела на Тараса.

– Воронка. Пожар.

– Ну, надеюсь, вы поняли, что мы не шутим? – поинтересовался Яков. – Следующий удар будет более мощным.

Конечно, они прекрасно осознавали, что никакого второго выстрела уже не будет. Драгоценные заряды, чудом уцелевшие в Последней войне, стоило беречь как зеницу ока, а не бездумно тратить, пропахивая чужие окрестности. Сейчас они действительно начинали блефовать. Но Тарас с удовлетворением заметил, что среди находившихся по ту сторону стекла людей возникла заминка. Отключив громкоговорители, боевики о чем-то совещались.

– Куда вы стреляли? – наконец сдавленно спросил Клещ.

– В ближайшую станцию метро «Каструп», – отчеканил старпом. – По нашим сведениям, она заброшена. Следующий удар будет прицельным, ядерным, и накроет все ваши логовища.

– Но тогда вы сами погибнете, – заметил главарь боевиков.

– Отнюдь, – усмехнулся старпом. – Ничто не мешает нам беспрепятственно выйти наружу, добраться до лодки и уже только потом стрелять. Не так ли?

– Здесь женщины и дети.

– Повторяю, стрелять мы будем не по бункеру, а по поганым норам, откуда вы пришли. У нас есть карты, и наших ресурсов хватит, чтобы устроить вам новый атомный холокост, чтобы ни одна гадина еще двадцать лет носу наверх не сунула, ясно? А теперь откройте тамбур с моими людьми, пошлите лифт наверх и сдайте оружие.

По его знаку Лера, Яков и корейцы подняли свои винтовки.

– Блеф… чертов блеф, – одними губами пробормотал Клещ, испещренное шрамами лицо которого стало белее снега.

– Ну же! – скомандовал Тарас и угрожающе повернулся к корейцу с рацией.

Напряжение достигло своего апогея. Лере было тяжело дышать. Если бы не перчатки, оружие давно бы выскользнуло из ее вспотевших ладоней.

– Делайте, что он говорит, – с плохо скрываемой злобой, наконец, приказал Клещ.

– И еще я хочу говорить с настоящим начальником этого бункера, – потребовал Тарас. – Немедленно.

Двери открылись, и Лера бросилась к Мигелю. С другой стороны шлюза уже спешили Батон, повара и Пушкарев. Охотник и остальные сразу бросились в комнату управления, чтобы обезоружить поднявшего руки Клеща и его подельников.

– Женя, ты чего?.. – выдохнула похолодевшая Лера, чуть не вступив в натекшую из-под метеоролога бурую лужу. У того была прострелена левая рука, и вся химза выше бронежилета, между ним и шеей пропиталась кровью.

– Успели зацепить его, пока дверь не закрылась, – с горечью объяснил Мигель.

– Вот, значит, это как. Странное чувство. А ты, Лера, ты чего здесь, не смотри… – давясь подступавшей кровью, прошептал Савельев.