Путь проклятых

– Ну что, Грант Фредрикссон, – отец Милен обратился к рослому человеку с окладистой бородой в богато расшитой шубе, сидевшему напротив него на широкой скамье. – Что ты предложишь за мою дочь?

Родитель Олафа немного помедлил с ответом.

– Отару овец, десять самых лучших топоров и четыре корзины рыбы, – наконец веско произнес он.

Турнотур некоторое время обдумывал услышанное.

– А для чего мне топоры? – он погладил бороду. – Заготавливать лес – удел дровосеков.

– Это не простые топоры. Каждый из них специально заточен, а рукоять отделана инкрустацией, – принялся нахваливать Грант. – Дюжина таких украсит дом любого охотника. Я же знаю, как ты любишь оружие.

– Боевые посохи и секиры, – уточнил Турнотур.

– Губа не дура, – негромко хмыкнул Треска. – Благородные семейства Ротшильдов и Рокфеллеров обсуждают выгодное дельце. Сделка на миллион.

– Что ты предлагаешь? – спросил Фредрикссон.

– Десять топоров, пять секир и столько же посохов, – отвечал старейшина. – К овцам вопросов нет.

– Добро. Я принимаю твой ответ, – подумав, ответил Грант, покрутив перстень на пальце правой руки. – А какова будет твоя цена за моего сына?

Команда «Грозного» сидела затаив дыхание, с интересом прислушиваясь к Якову, который переводил торги. Все помнили, что в Пионерском убежище все было намного проще. Родители влюбленных встречались, договаривались о проведении торжества, кто чем может. Кто накрыть стол, кто поговорить с батюшкой. Церемония обычно проводилась в зале собраний Совета, а потом гудели всем бункером, переходя из отсека в отсек. В ранние времена еще нанимались добытчики – принести в качестве подарков с поверхности что-нибудь поэкзотичнее, от простых побрякушек до домашней утвари или книг.

Главной заботой являлись наряды молодоженов: жениху следовало обзавестись костюмом, что ввиду флотской принадлежности убежища было достаточно просто, а вот невесте приходилось выторговывать переходящее из рук в руки знаменитое свадебное платье, которое, по поверью, в ночь накануне торжества светилось, обеспечивая тем самым крепость создававшейся семьи.

– Сорок выделанных овечьих шкур, меха тебе и твоей супруге на новые шубы, рыболовные снасти, – наконец произнес Турнотур. – В довесок я прилагаю в дар несколько агрегатов и ветряных установок, принесенных с танкера.

– Неравноценный обмен, – покачал головой Фредрикссон. – Твой дар богаче моего.

– Но и невеста моя дочь.

– Тогда прими от меня два электрогенератора и набор оружия, полученные от Императора, – настаивал Грант.

– Да они делят железки, которые мы с танкера натаскали! – ахнул Паштет.

– Лучше подумай над тем, когда они успели разделить гуманитарную помощь между собой, – заметил Мигель. – Давали-то всей общине.

– Быстро же тут дела делаются, – подытожил Тарас.

– На том и порешим, – Турнотур гулко ударил древком своего посоха по дощатому полу шатра. – Пора скрепить договор при свидетелях. У них есть возражения?

У моряков возражений не было. Никто не решился вмешиваться в традиции чужого народа, понимая, что их пригласили только для вида, из вежливости.

Затем главы семейств ударили по рукам.

– Вот и поговорили, – заметил скрестивший на груди руки Батон. – Что теперь, все дружно нажремся?

– Сначала сама церемония, – предположил Савельев. – Мне так кажется.

– Когда кажется, крестись, – беззлобно отозвался охотник, которого опять раздражало отсутствие Леры. И чего ей вечно не сидится на месте?

А девушка тем временем помогала наряжать Милен. По местным традициям невесте полагалось облачиться в специально сшитое длинное хлопковое платье кремового цвета, а на голову надеть венок из высушенных цветов, покрытых особой бальзамической смесью, позволявшей им сохранять форму и не разваливаться. Все вместе выглядело очень красиво, и Лера любовалась подругой.

Наконец все было готово.

– Какая же ты красивая! – отступив на несколько шагов, восхитилась Лера.

– Правда? – Милен повертелась перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя. – Думаешь, ему понравится?

– Еще как понравится! – заверила Лера. – Не сомневайся.

Она вспомнила, как сама всего несколько месяцев назад в Убежище стояла перед склеенным из множества осколков зеркалом и примеряла свадебное платье. Как же это было давно… Интересно, что за это время изменилось дома?

– Как же быстро ты выросла, – мадам Ламбар еще раз проверила шнуровку из плотного китового уса на корсете дочери. – И вот уже невеста…

– Самой не верится, – Милен обернулась и посмотрела на мать.

– Вот возьми, – та взяла с комода небольшую шкатулку и подала девушке.

Открыв ларец, Милен ахнула, вытаскивая на свет ожерелье из больших перламутровых жемчужин.

– Надень его, ты же знаешь, это фамильная драгоценность, и все женщины еще задолго до войны выходили в нем замуж. Вот и твоя очередь пришла. Береги его.

Милен застегнула подарок поверх высокого воротника платья и снова посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Как красиво! Спасибо, мама.

– Ну, теперь ты готова. Идем, бонды уже, наверное, собираются, – ласково улыбнулась мадам Ламбар.

– Бонды? – не поняла Лера.