Путь повстанца

На Скуле повстанцы считались чуть ли не мифическими фигурами, отважными воинами, осмелившимися выступить против Империи. Жители планеты понятия не имели, как на самом деле выглядит борьба против режима. С другой стороны, положа руку на сердце, они вообще не представляли, что такое Империя. Местные жили в своем детском мирке, где все делилось на черное и белое и казалось лишь байками, которые можно травить за стаканчиком или возле костерка. И их герои скорее воспринимались выдуманными персонажами, а не реальными личностями.

— Иногда Со сотрудничал с различными ячейками, — ответила Джин, — иногда действовал сам по себе. Ему было плевать, кто сражается с ним плечом к плечу. Его заботило лишь, кто его враг.

Девушка осмелилась глянуть на Хаддера. Жадно внимая каждому ее слову, юноша слушал рассказ с таким же интересом, с каким она смотрела в детстве «Лестницу Октавы».

— Наша последняя вылазка... — Джин снова отвела взгляд, усилием воли заставив разум расслабиться. — Плохо кончилась.

— Плохо? — переспросил парень.

Джин зажмурилась. В мыслях всплыл луч зеленого света, протянувшийся от звездного разрушителя к зданию фабрики. Во рту снова возник привкус крови и пыли, в нос ударил запах горящего металла.

До ушей донеслись крики.

— Плохо, — подтвердила она.

— Темси-Прайм, — прошептал Хаддер.

Джин кивнула.

— Ты была среди анархистов, напавших на фабрику?

— Это дело рук Империи, — возразила девушка.

Во взгляде юноши промелькнуло сомнение, больно уколовшее Джин.

— Мы собирались просто посмотреть, что к чему. Всего лишь разведка. Эта фабрика... оказалась Империи больше не нужна. И Империя решила с ее помощью преподать всем урок.

Девушка наблюдала, как правда накрывает Хаддера, словно накинутый на плечи плед. Но парнишка все еще не до конца понимал смысл сказанного. Благодаря лживой имперской пропаганде почти никто в Галактике не знал, что на самом деле произошло на Темси-Прайм. Имперцы на звездном разрушителе. Пилот, чьего имени она так и не спросила. Кодо. Со. Она сама. Благодаря поддержке Хаддера Джин почувствовала в себе силы, чтобы взвалить на свои плечи скорбь по целой планете.

***

После той ночи что-то изменилось. Хаддер шутил, что у Джин хватит сил, чтобы вытащить его в город за шкирку, но в те пару раз, когда молодые люди все-таки выбирались из дома, юноша постоянно оставался в напряжении и все время оглядывался. Оглядывался ради нее.

Должно быть, сразу после возвращения матери он обо всем ей рассказал. Джин заметила, как женщина мнется возле двери в ее комнату, явно желая поговорить, но не в силах подобрать нужные слова. Акшайя стала рисовать новые узоры на стенах и полу их маленького домика. Хаддер сказал, что такого не случалось со смерти его сестры.

— Они прекрасны, — призналась Джин с виноватыми нотками в голосе. Девушка, знавшая, что Акшайя переживает за нее, совершенно не хотела омрачать тревогами этот светлый дом.

— Они расслабляют, — ответила женщина, тщательно вырисовывая лучи, выходящие из центра изображенного на полу круга. Но Акшайя совсем не выглядела расслабленной. Сосредоточившись на процессе и нахмурив брови, она, словно лазерным лучом, отслеживала взглядом каждую линию.

Джин прекрасно ее понимала. Она помнила, как перед самым их побегом с Корусанта на Ла’му маму тоже переполняла рвущаяся наружу энергия. Лира чистила и намывала все подряд, водила дочку на прогулку в парк, шаг за шагом проговаривала свои планы, тихо бормоча их себе под нос и даже не догадываясь, что Джин все слышит. Подробные планы заменяли Лире Эрсо узоры Акшайи. Внутри ее бурлила любовь, и, чтобы не поглотить женщину с головой, эмоциям нужно было найти какой-то выход.

Несколько долгих мгновений Джин наблюдала за Акшайей, а затем вошедший Хаддер нарушил тишину и концентрацию матери.

— Ужин почти готов, — сообщил он.

— Сейчас, только руки сполосну, — кивнула Акшайя и проводила уходящего сына нежным взглядом. В этот момент она действительно казалась расслабленной — впервые с тех пор, как приступила к украшению пола. — Не хочешь научиться рисовать такие узоры? — спросила женщина. — Если появится желание — приступай, не стесняйся. В твоей комнате есть целая стена.

— Я... эм... — Джин замялась. На самом деле она была не прочь научиться создавать столь изысканные орнаменты, но боялась испортить нетронутую стену.

— Держи. Если вдруг передумаешь, — сказала Акшайя, вручая девушке три мелка.

Джин смутилась и вернулась в свою комнату. Усевшись на кровать, она уставилась на чистую стену. Акшайя дала ей черный, оранжевый и красный мелки. Джин повертела черный в руках, размышляя, что можно им нарисовать. Интересно, а рисовала ли узоры дочь Акшайи? Возможно, женщина закрасила их после ее смерти. А может, сестра Хаддера и не думала ничего рисовать. Может, мать хотела бы, чтобы Танит рисовала, и пустая стена служила безмолвным напоминанием о том, что тут могло бы быть?

Зажав в пальцах черный мелок, девушка встала и потянулась к белой стене. «Длинная линия, — подумала она, мысленно проводя черту, — из которой выходят красные лучи... а между ними оранжевые точки».