Не успели мы пройти и десяти метров, как нам навстречу вышел первый монстр.
Акрактавр… язык сломаешь, пока выговоришь… так вот, это низкий — около полутора метров — человечек, весь покрытый небольшими серыми перьями, со странной треугольной головой, на которой расположился маленький, тупой клюв и огромные ярко-рыжие глаза. В трехпалых руках милое чудовище держало деревянное подобие меча и твердый дубовый щит.
— Стой, подожди, Ту. Не прыгай пока, — с этими словами я начал заряжать на половину маны копье вампира.
Противник, конечно, не стал тупо смотреть на то, как его убивают: он бросился на ближайшую цель — на Ту. Совух замахнулся на прислужника мечом, выставив сбоку щит. Нежить проявила чудеса сообразительности. Костяной паук резко прыгнул влево, уходя от удара.
— Ту! За спину заходи, атакуй его со спины! — крикнул я.
Обойдя врага, паучок прыгнул прямиком на самое незащищенное место — на шейные позвонки сзади — и воткнул туда свои передние конечности.
— У-аургуа! — издало странный утробный крик животное, его глаза мгновенно окрасились красным, и он бросился на меня, яростно размахивая мечом во все стороны.
Я отступил назад. До запуска заклинания оставалось подождать еще несколько секунд.
Акрактавр резко увеличился в размерах, теперь его рост сравнялся с моим; перья стали под стать глазам: запылали алым пламенем. Ту не удержался на теле красной совы и упал, несмотря на все десять конечностей. Пауку не дали спокойно приземлиться: удар щита отправил его в полет на несколько метров, оглушая и снимая добрую половину здоровья.
Я испугался. Время замедлилось. Теперь я мог в деталях рассмотреть некрупные перья, поблескивающие красным, желтоватый клюв, прожилки огня в глазах… И меч, который несется располосовать меня. Да какой это меч? Приплюснутая деревянная дубинка с утолщенным окончанием.
Понимаю, что уклониться и отступить, как в прошлые разы, у меня не получится.
«Так. Что делать? Можно посохом заблокировать. Ага! А вдруг сломается? Такую плюшку потеряю, — мысли проносились со скоростью пули у меня в голове. — Плюшки это, конечно, хорошо, но вдруг я из-за своей жадности еще и умру. А других способов?.. Пригнуться? Нет. Заклинание? Еще не готово. М-дам. Видимо, придется рисковать моим чуть ли не единственным артефактом для сражений. Эх… Была не была».
Я под углом, как в боевиках, как учился, принимаю удар на злосчастный жезл. Он ожидаемо делится пополам, а меч-дубина не останавливает свой полет. Черт! Я отбрасываю от себя обломки, не несущие в себе, пожалуй, ничего ценного.
Я не удержал равновесие и упал на спину. Мягкая земля с радостью приняла меня.
«Неприятно. Еще один удар, и я труп. Не круто. Так. Что бы сделать? Заклинание, кажется, готово. Надо отправлять его в полет. Черт, со спины это делать неудобно. Будем надеяться, что не промажу. Наверное, лучше целиться в тело, так вероятность попасть в цель будет больше», — подумал я.
— Фуф… — выдохнул я. — Если так дальше продолжится, то я не то, что не убью босса, я даже к нему близко не подберусь.
Я подошел к умертвию. «Надо сначала дать напиться Ту, а потом уж оживлять», — я решил не изобретать велосипед и просто создать себе прислужника из трупа совуха.
— Ту, бедняга. — Паук с тремя переломанными лапами лежал и практически не двигался. Я отнес его к телу акрактавра. Умирающий жадно впился в горло трупа сразу всеми своими иглами. Полоска жизни питомца, находящаяся до этого в красном поле, поползла вверх. Я несколько секунд посмотрел на это зрелище, а затем сел в позу лотоса и попытался высосать ману из окружающего пространства. Только ничего не получилось. Тогда я попробовал еще раз, но меня ждал тот же результат — нет здесь маны в предметах; нечего тут осквернять.
«Странно… — подумал я. — Как это работает? Видимо, здесь какая-то своя физика. А это рождает очень большие проблемы… Видимо, мне придется выбирать между прохождением подземелья и… Стоп, а где здесь выход!? <Цензура!>! Ну вот зачем я сюда пошел? Придется использовать очки характеристик или умереть и отправиться в город. В общем, только один у меня вариант… Хана моему плану не тратить драгоценные очки характеристик».
Кровопийца оторвался от трапезы, повернулся в сторону тропинки, куда-то посмотрел, а затем опять продолжил выпивать все соки из своей жертвы.