Путь на юг

Чтобы разобраться с происходящим, Отер открыл глаза и увидел прямо перед собой выпученные белки глаз Унгнада. Изо рта тек густой кровяной ручей.

Унгнад был мертв, хотя его щека еще дергалась, но это была судорога умирающего тела.

Поняв это, Отер столкнул с себя мертвое тело и встал на ноги.

Первым делом он определил, что Унгнад умер потому, что его грудь пробила стрела толщиной в руку. Такую стрелу мог выпустить только великан.

Разобравшись, что произошло с соперником, Отер огляделся: поднявшийся ветер прогнал туман, и теперь весь берег был очень хорошо виден. На берегу стояли неизвестные корабли и над ними реяли странные алые знамена.

Между тем войско Отера разбегалось в разные стороны. Тех, кто сопротивлялся, добивали воины в блестящих доспехах, покрытых звериными шкурами.

«Это славяне!» — догадался Отер и кинулся в спаси тельный лес.

Глава 42

Берег был низкий и потому, когда туман сошел, Гостомыслу, стоявшему на возвышении на носу ладьи, стало видно все происходящее.

Он видел, что разбойники скопились на площади перед большим шатром, очевидно, принадлежащим их вождю. Судя по доносившимся крикам, все они были увлечены каким-то зрелищем. Они даже не обращали внимания на приближавшихся карел, хотя не заметить их было невозможно — карелы шли открыто, громко бряцая железом.

Князя Вяйнемяйнена подобное поведение противника тоже встревожило, и он крутил головой по сторонам, пытаясь заметить засаду или какой другой подвох.

Не успели карелы дойти до норманнов на расстояние полета стрелы, как норманны принялись драться между собой.

На мгновение это ошарашило князя Вяйнемяйнена, затем он догадался, что среди норманнов возникла междоусобица и что эта глупость противника дает карелам редкий шанс разгромить противника малой кровью.

Князь Вяйнемяйнен подал сигнал, и карелы со страш-ными воинственными криками врезались в толпу норманнов и рассекли ее на две части.

Норманны, обнаружив, что на них напали, немедленно бросились врассыпную.

Тут не удержался и Гостомысл, поняв, что битва заканчивается столь скоротечным образом и, не желая отдавать победу одним карелам, дал сигнал, и словене бросились на убегающего врага.

Враг бежал быстро, и словене мало кого успели догнать и взять в плен.

А карелы, увидев, что враг скрылся в лесу, прекратили его преследование и, по военным обычаям того времени, занялись грабежом лагеря.

К карелам присоединился и отряд словенских ополченцев во главе с Лисьим хвостом.

У горожан еще свежа была память о зверствах данов в городе, их души были полны желания мстить, поэтому всех попадавшихся им норманнов они тут же убивали. Но, несмотря на мстительные чувства, без добычи горожане оставаться не желали.

Пока воины занимались полезным делом, Гостомысл выбрал небольшое возвышение на краю лагеря, откуда хорошо был виден лагерь, и стал наблюдать за происходящим.

Рядом с ним стоял Медвежья лапа с несколькими дружинниками. Ратиша, погнавшись за норманнами, куда-то исчез.

Через полчаса к Гостомыслу подошел князь Вяйнемяйнен. По выражению его лица было видно, что он был разочарован.

— Проклятые разбойники! — сказал он, подойдя к Гостомыслу.

— Что случилось? — встревоженно вскинулся Гостомысл, думая, что норманны применили какую-то военную хитрость, которой он не заметил.

Князь Вяйнемяйнен презрительно сплюнул.

— Что случилось? Норманны подлые твари — они оставили нас без добычи. Мои воины в лагере ничего не нашли ценного, кроме ненужного хлама и тряпья. Это не лагерь воинов, а пристанище нищих. Первый раз вижу такое.

— Что — нет ни золота, ни серебра? — удивленно спросил Медвежья лапа.

— Нет ничего. У меня сложилось впечатление, что мы имеем дело с нищими отбросами со всего мира, — сказал князь Вяйнемяйнен.

— Но ведь эти разбойники ограбили наш город, — напомнил Медвежья лапа. — Их конунг Готлиб бежал в спешке, однако награбленные ценности сумел увезти.

— А где же сам конунг? — спросил Гостомысл.

Подошел воевода Йовка и, услышав вопрос Гостомысла, ответил:

— Среди убитых и взятых в плен нет ни одного, кто бы был похож на конунга. Все в бедной одежде. Доспехов почти ни у кого нет. Вооружены копьями, топорами. Мечей почти нет. А те, которые нашли, совсем плохие — из мягкого железа, наши мечи перерубают их словно осиновые колья.

— Все это очень странно, — подвел итог сообщению Гостомысл и задал вопрос: — Так с кем же мы воевали?

Ситуацию разъяснил подошедший Ратиша. Он привел с собой человека помятого вида: лицо его было в грязи, перемешанной с кровью, одежда рваная. Его можно было принять за нищего, однако на его боку висели ножны для меча.

— Это Отер-урмянин, вождь разбойников, — доложил Ратиша, представляя своего пленного.

— Вождь? Урмянин? Причем тут урмянин? — спросил Гостомысл. — Конунг данов — Готлиб.

Ратиша толкнул в спину Отера.

— Давай говори.

Отер кисло улыбнулся и заговорил: