Путь на юг

— Пустой?! — спросил Гостомысл, и в его глазах блеснуло сомнение, и он тихо пробормотал: — Так было и с моим отцом. Неужели все повторится?

— Пустой, — сказал Медвежья лапа.

— Ты чего испугался? Они же собрались на смотр перед шатром конунга, — сказал князь Вяйнемяйнен.

Гостомысл вздохнул:

— Князь, мой отец в прошлом году так и потерпел поражение. Он разбил данов в одном лагере, а второго не заметил, и они ударили нашей дружине в спину. Я все это видел лично.

— Так и было, — подтвердил Ратиша. — Мы с князем стояли на краю леса и видели, как даны вышли из леса и напали на наших. Мы тогда еле успели спастись.

— Однако туман быстро рассеивается, — сказал Медвежья лапа. — Надо быстрее решать, что нам делать.

— У меня есть решение, — сказал Гостомысл, обращаясь к князю Вяйнемяйнену.

— И какое? — поинтересовался князь Вяйнемяйнен.

— Предлагаю разделить наше войско на две части. Большая часть нападет на лагерь, а малая — останется в засаде. Если разбойники устроили какую-либо новую хитрую ловушку, то она придет большему войску на помощь, — сообщил план Гостомысл.

Йовка кивнул головой.

— Хороший план.

— Кто возглавит большую часть войска? — спросил князь Вяйнемяйнен.

Гостомысл молчал.

— Ладно, — сказал князь Вяйнемяйнен. — Я пойду на лагерь, а ты останься в засаде.

— Я не трус, — сказал Гостомысл.

— Знаю, — сказал князь Вяйнемяйнен. — Но твоя дружина мала, а свою я делить не хочу.

— Я не подведу тебя, — сказал Гостомысл.

На этом совещание было закончено. Карелы пошли к своему войску, которое уже выстроилось густой линией.

Медвежья лапа стал прятать словен среди лежащих на берегу кораблей.

Ратиша предложил Гостомыслу:

— Князь, туман уже почти рассеялся, уже видны шатры разбойников. Давай я стрельну по ним из наших орудий.

Гостомысл бросил взгляд на подходившее к лагерю разбойников карельское войско. Через две минуты карелы окажутся в лагере, а до сих пор не было видно, чтобы кто-то из разбойников пытался оказать им сопротивление.

Гостомысл пожал плечами, пробормотал: — Глупость какая-то, — и приказал: — Давай, Ратиша. Только побыстрее, и стрелы пусти горящие. Так больше будет страху.

Глава 40

— Но кто же его убьет? — в задумчивости проговорил Отер и спохватился — он сказал вслух то, что не следовало говорить ни в коем случае.

Разумеется, хотя и проговорил Отер очень тихо, эти его слова услышали все.

Догадаться по этой нечаянно оброненной фразе, о чем думает Отер, было несложно, и у всех лица вытянулись в ожидании развития событий — подобные замыслы не могли остаться безнаказанными.

Унгнад, несмотря на то, что был увлечен своей речью, слова Отера хорошо расслышал. Догадавшись, какие в отношении него планы строит Отер, он моментально рассвирепел.

Багровея лицом, он вскочил с места и потянул меч из ножен.

Остальные командиры тут же прижались к стенам шатра и стали с интересом ожидать, чем закончится ссора. Никто и не пошевелился, чтобы встать на защиту своего вождя.

Побледнев, Отер крикнул срывающимся голосом, — Охрана ко мне! — и спрятался за высокую спинку кресла. Кресло было сделано из крепкого дуба и казалось хорошей защитой.

Кто-то из сторожей, стоявших снаружи у входа в шатер, сунул голову в проем шатра, чтобы понять, что происходит, но ближайший к входу из командиров дал ему добрый совет:

— Исчезни, если жить хочешь!

Сторож жить хотел и немедленно последовал мудрому совету Через секунду только качающаяся занавесь свидетельствовала о его недавнем присутствии.

Такое развитие событий навело Отера-урмянина на мысль, что все командиры отрядов, так или иначе, участвуют в заговоре против него.

Как ни странно, но опасность вызвала прилив сил, а с ними вернулась и отвага.

Вынув меч, Отер вышел из своего укрытия.

— Значит, у нас заговор? — насмешливо проговорил Отер, обводя командиров презрительным взглядом.

Он понимал, что с одним Унгнадом он, скорее всего, справится, но только если на него не нападут и остальные.

Командиры поежились под его взглядом.

— А что, других смелых, кроме Унгнада, нет? Или вы смелы только, когда нападаете стаей на одного, как вшивые шакалы? — продолжал Отер.

Неизвестно о чем договаривались командиры раньше, но обвинение Отера в трусости смутило их.

Действительно, одно дело, когда вождь сменяется в результате честного поединка, и совсем другое дело — если он убит подло, в спину

Унгнад сначала опешил от наглого напора Отера. Он рассчитывал, что Отер испугается и добровольно оставит пост главы войска. Но через мгновение стало очевидно, что дело без кровопролития не обойдется, и при этом ему самому придется драться со старым вождем. Командиры не захотят вмешиваться в дело.

— Отер-урмянин! — хриплым от волнения голосом проговорил Унгнад. — Войско не хочет тебя видеть своим вождем!

— И кто же тебе это сказал? — насмешливо парировал Отер.

— Командиры отрядов мои слова подтвердят, — сказал Унгнад.

— Да? — изумленно приподнял бровь Отер. Он видел, что насмешливый тон выводит противника из равновесия, и потому старался использовать этот прием во всю силу

— Да, — сказал Унгнад.

Командиры молчали.