Путь ликвидатора

…За последние полгода Сергей осунулся и похудел, мышцы стали сухими и твердыми, как сталь. В глазах самого почитаемого воина арены отчетливо читалась невыразимая тоска и усталость, но за этими чувствами, словно за каменной стеной, таилась бездна, зияющая темной, пугающей пустотой и безразличием к окружающему миру и к самому себе. Лишь выходя на арену, Седой на какое-то время преображался, и в эти роковые моменты ярость, накопившаяся в нем, находила выход, оставляя на песке арены очередные обезображенные трупы. Если раньше, на далекой Земле, Сергей оценивал результаты своей деятельности, за редким исключением, через оптику винтовки, то здесь реки крови, словно тихие воды Стикса, уносили в неведомые дали все человеческое, что было в нем.

Лишь поначалу он испытывал угрызения совести, лишая жизни соперников на потеху ликующей толпе. Тогда Решетов искал оправдания самому себе, списывая убийства на желание выжить и вновь увидеть Милану. Теперь же вид очередного обезглавленного преступника не вызывал у него абсолютно никаких чувств – лишь глубокая ненависть к публике сквозила в его взгляде, когда, высоко подняв свой верный окровавленный меч, он стоял посреди арены под оглушающие крики осатаневших трибун. Но вскоре и эти эмоции покинули взор смертобоя, сравняв его с пугающим взглядом самой Смерти. По сути, Решетов превратился в палача, и эта отвратительная мысль уже отнюдь не тревожила его.

Тавр, окрыленный оглушительным успехом первых боев, стал устраивать регулярные поединки через каждые девять дней – каждый десятый считался в Тиране выходным. Толпы людей буквально забивали зрительские ряды живой, орущей и изрыгающей волны запаха пота, перегара и ненависти массой. Доход от смертельных боев превзошел самые смелые ожидания лорета Тавра – поэтому к смерти приговаривалось большинство преступивших закон, и недостатка в живом материале для наживы корона при этом не испытывала. Помимо преступников, на арену потянулись рабы, соблазненные призрачным светом свободы, маячащим в необозримом будущем. Как правило, люди, попадающие на арену, не имели воинской подготовки, поэтому Тавр, заботящийся о зрелищности своего «детища», организовал нечто вроде «курсов смертобоев» – новички какое-то время обучались владению тем или иным оружием у опытных солдат-наставников. Новоявленные бойцы проходили жесткую и для некоторых смертельную подготовку перед выходом на песок арены. Специально для смертобоев соорудили некое подобие воинского лагеря – с площадкой для тренировок и бараками с клетками, где жили смертники. Лагерь был окружен сотней вооруженной до зубов охраны. Клетки стояли в два ряда, примыкая одна к другой. В бараках постоянно раздавалась грубая брань и взаимные угрозы – этот звуковой фон поначалу бесил Сергея, но вскоре он привык и к нему. Все лучше, чем в «одиночке», в глухом подвале. Ни в бараке, ни на тренировках Решетов предпочитал не общаться с собратьями по несчастью – кто знает, быть может, вскоре придется убить человека, к которому невольно испытаешь долю симпатии.

По большей части Сергей легко и стремительно одерживал очередную победу в поединке. За время жизни в ипостаси бойца-смертника он отточил навыки владения мечом до совершенства, поэтому Тавр зачастую ставил против него сразу нескольких противников, и тогда Седому приходилось нелегко. К этому моменту многие из погибших от руки Сергея сумели оставить на его теле памятные шрамы. Но, в каких бы сложных условиях ни приходилось вести битву, «дикий сомбарец Седой» неизменно выходил победителем, оставляя на песке тела поверженных смертобоев и унося с собой очередные кровоточащие раны.

Несомненно, Сетус, уже уставший ждать гибели заклятого врага, увещевал царственного брата ужесточить поединки в отношении Седого. Это Сергей понял после очередной победы над тремя смертниками. Не успел он, под неистовствующие крики толпы, покинуть место кровавой бойни, как приподнятая решетка выпустила на арену трех воинов из числа личной стражи принца в тяжелых доспехах, а глашатай истерично заорал:

– Славьте великого лорета! В знак восхищения он разрешил сразиться с непобедимым сомбарцем трем выдающимся воинам, изъявившим желание вступить в битву с Седым!