Путь ликвидатора

Дверь с противным лязгом захлопнулась, и Седой, заметивший, что окно выходит прямо на арену, за которой поднимались ряды для зрителей, жадно припал к толстой решетке. Как он и предполагал, среди пришедших яблоку негде было упасть – трибуны в буквальном смысле забиты народом. Напротив окна камеры располагалась просторная, огороженная от остальных зрителей стеной и рядами стражи, роскошная ложа, располагавшаяся на самом верху стены. Под ней, также отдельно от общих рядов, стояли устланные роскошными тканями диваны, на которых расположились зрители высшего сословия Тирана – разодетые, в отличие от простого народа и ремесленников, в богатые одежды. Зрительские ряды были ограждены от арены высокими толстыми решетками – по всей видимости, установленными совсем недавно, поскольку ранее Решетов их не замечал. Люди оживленно переговаривались, горячо обсуждая предстоящее мероприятие, и Сергей, как непосредственный его участник, почувствовал сначала отчуждение, а потом злость, клокотавшую в его груди, по отношению к этому сброду различных мастей, собравшемуся посмотреть, как люди будут убивать друг друга. И это быдло еще будет решать и скандировать – кому жить, а кому умереть. Тьфу!

«Ты же сам все это придумал – полюбуйся на дело рук своих!» – эта мрачная мысль терзала сознание Решетова. Подобное деяние можно было оправдать только желанием выжить и увидеть Милану. К тому же его потенциальные противники тоже сами избрали подобную участь.

В этот момент трибуны взревели, и Сергей мгновенно перевел взгляд на ложу лорета. Блистая камнями короны, высоко подняв руки, лорет Тавр, вошедший в ложу в сопровождении брата и трех женщин, приветствовал свой народ. Окинув взглядом спутников Тавра, Седой убедился в том, что принц действительно пребывает не в лучшем расположении духа – лицо его покраснело от едва сдерживаемой ярости. «Выродок, как ты возрадуешься, если сегодня мне выпустят кишки! – усмехнулся про себя Решетов. – Но я, назло тебе, постараюсь прожить как можно дольше!»

Что касается женщин, то одна из них – величественная, уверенная в себе красавица – вела себя так, будто очень близка с лоретом, из чего Седой сделал заключение, что перед ним жена Тавра. Две юные особы, схожие лицами, но в остальном совершенно разные, – вероятно, дочери великого лорета. Одна из них – симпатичная блондинка, всем своим обликом олицетворявшая целомудрие и невинность, была точной копией матери, за исключением разве что фигуры – юные соблазнительные формы прикрывала легкая белая туника. Вторая дочь явно пошла в отца – прекрасная брюнетка в алом с золотом коротком платье держалась высокомерно и уверенно. Гордо приподняв подбородок, она свысока оглядела ревущую толпу и грациозно опустилась в кресло. Когда царственные родичи расселись по своим местам, Тавр поднял руку, и гул толпы тут же смолк.

– Приветствую вас, жители Тирана и гости нашего города! – раскатисто пробасил великий лорет. – Сегодня начинается великая эпоха – эпоха боев на арене. Приговоренные к смерти преступники, которые предпочли смерть в бою казни, будут развлекать нас зрелищными и кровавыми поединками. – Тавр широко улыбнулся. – Хоть какая-то польза от законченной мрази. – По рядам зрителей прокатилась волна одобрительного хохота.

Дождавшись тишины, Тавр продолжил:

– Смертникам будет предоставлен выбор оружия, в руках с которым они либо погибнут, либо продолжат свое существование в роли «смертобоев» – именно так я решил назвать их. Также я предоставляю возможность любому из рабов стать смертобоем, и, возможно, некоторые из них, став великими героями кровавой арены, смогут таким образом обрести свободу. Каждый из присутствующих может принять участие в решении судьбы поверженных смертобоев. – Тавр проинструктировал собравшихся относительно жестов большим пальцем. – Я же, исходя из ваших пожеланий и руководствуясь собственным мнением, буду принимать окончательное решение!

Люди, воодушевленные тем, что в их руках может оказаться чья-то жизнь, взревели от восторга.

«Какие же все мы убогие создания! Вернее, большинство из нас, – с грустью подумал Седой. – Дай возможность забитому, жалкому человечишке, всю жизнь покорно терпевшему унижения, вершить человеческие судьбы – и он затмит жестокостью славу самого царя Ирода!»

В этот момент дверь камеры открылась. Три здоровенных воина нацелились в Седого остриями копий из дверного проема.

– Смертобой, выходи!

Сергей тяжело вздохнул и неторопливо покинул стены камеры. Сопровождаемый стражниками, он был отконвоирован ко входу на арену, закрытому громоздкой подъемной решеткой. Боец в золоченых доспехах, по всей видимости старший караульный, вручил Сергею предмет, обернутый тканью.

– Милость, оказанная тебе великим лоретом! – важно прокомментировал он это подношение и в мгновение ока скрылся за копьями стражников, бдительно отслеживающих каждое движение смертобоя.