Путь. Книга первая

Я медленно опустился на траву. Синеглазый расположился рядом.

– Это Саор, – он нарисовал в воздухе очертания материка, которые тут же приобрели выпуклость и чёткость. – Как бы ты ни упирался, это твой мир, и держится он на принципах, совершенно отличных от тех, к которым ты привык раньше. Землю, где ты вырос, и Саор разделяет тончайшая грань, уже известная тебе под названием Моста.

– Параллельные миры? – оживился я.

– Не совсем. Я сейчас не буду углубляться в подробности. То, что тебе знать обязательно, – наш мир очень хрупок. И живёт он по своим законам, совершенно отличным от тех, к которым ты привык на Земле. Люди, как бы упорно ни старались навредить себе, изменить заданное природой не способны. В Саоре же любой, в достаточной мере овладевший магией, может любопытства ради, а то и якобы во благо, установить любой закон, вызвав неслыханные разрушения, если не гибель всего мира. К сожалению, таких примеров в нашей истории предостаточно. Поэтому два тысячелетия существования Саора складывались правила, ограничивающие нашу жизнь и власть: мы называет их Законами. За соблюдением Законов следят особые люди: ты улыбнёшься, но их именуют королями и принцами, только, в отличие от монархов Земли, их власть – тяжёлое бремя. Они несут ответственность за всех глупцов, упрямцев или, что ещё хуже, идеалистов, мечтающих что-то подправить, что-то улучшить… И вызывающих непоправимые иногда последствия, несмотря на то, что первое, вдалбливаемое с рождения всех без исключения в Саоре, – понимание последствий своих поступков!…

Это казалось невозможным, но он посуровел ещё больше.

– Но я отвлёкся. В общем, правителям нашего мира не позавидуешь. Взгляни на карту. На севере расположена Тери, земля Гэссы – той, которую ты видел в зеркале. Сбоку отросток, похожий на крыло тонха – Пенш, владения Лекста. Широкая полоса на востоке – Осх, наследие Лейгни, а на юге – Корх. Там около года у власти Дейзи, самая юная из Правителей. Кстати, ей всего семнадцать. Пока всё понятно?

– Вроде, да. А кто такой тонх?

– Один из шести видов разумных существ, населяющих Саор. Похож на птицу с человеческими чертами. Это мелочи. Смотри сюда. Центральная и большая часть Саора – Соледж – самый благодатный, самый населённый край. Именно там находится сердце мира, Орж, королевский замок. Принц Соледжа – правая рука короля, – Дэйкен одарил меня очередным оценивающим взглядом своих невероятных глаз.

– Сейчас у Соледжа нет Правителя, он под общим наблюдением Круга. Принц Дэфк умер двадцать лет назад, когда его сын и наследник только родился. По нашим Законам, если нет иных обстоятельств, вступление в права, или Посвящение, происходит в двадцать лет. Но, к сожалению, на Соледж был и второй претендент, Лекст, принц Пенша, который оспаривал права сына Дэфка. Потом он вроде бы смирился, но с приближением твоего Посвящения стало ясно, что это только видимость!

Как-то мне не по себе…

– Дэйкен, – негромко спросил я, холодея, – кто я такой?

– Ты принц, Дэр, – тряхнул головой Синеглазый, – наследный принц Соледжа!

Жарко тут, что-то… Ладони вспотели. Прямо как в сказке… только радости что-то нет.

– После смерти твоего отца Зэльтэн, твоя мать, спрятала тебя в ином мире. Возможно, она уже тогда заметила в Лексте что-то такое, что заставило её испугаться за твою жизнь. Доказательств у неё не было – одни догадки. Ни Гэсса, ни совсем ещё молоденькая Лейгни, ни Дорг, отец Дейзи, ни Арген, царствующий тогда король, ей не поверили. Зэльтэн оказалась проницательнее их всех, вместе взятых. Она настояла, чтобы ты рос на Земле, не обучался магии, по которой тебя можно было бы обнаружить, под присмотром Наблюдателя и опекой надёжного человека.

Надёжный человек… мама?!

– Зэльтэн не ошиблась в выборе: Мэриэн до последнего вздоха оберегала тебя, Дэр. И поступала так даже не из-за глубокой любви, что возникла между вами. В ней текла лишь половина крови, принадлежащей Саору, но она ей дорожила! Она видела в тебе не только сына – принца, и отдала бы тысячу жизней, чтобы ты занял место своего отца – ты, а не Лекст или ему подобный!

Я вдруг увидел лицо мамы – то, каким запомнил его в последний миг перед её уходом… Тревожное, серьёзное, требовательное. Так вот что она хотела сказать! То, что я не мог ни выделить, ни разгадать раньше, то, что скрывалось за всеми обращёнными ко мне словами. В словах мамы, в её лице, в самом голосе звучала надежда. Вера в то, что я оправдаю и её смерть, и её усилия…

Дэйкен продолжал: