Путь кинжалов

– Ничего мне не известно, – медленно ответил Перрин. Перемены? Он расспрашивал волков лишь о больших скоплениях людей, с тем чтобы можно было их обойти. Даже здесь, в Гэалдане, он чувствовал себя виноватым перед волками – за то, что столько зверей погибло у Колодцев Дюмай. Какого рода перемены? – Ранд и вправду вносит перемены во все, к чему прикасается, но что разумели наши друзья, сказать не берусь. Свет, весь мир летит вверх тормашками, а ему все равно!

– Все вокруг меняется, – заметил Гаул. – Ветер уносит сны, прежде чем мы успеваем пробудиться.

Он окинул собеседников долгим взглядом: наверняка сравнивал их глаза, хотя, как заметил Перрин, айильцы не особенно удивлялись этому обстоятельству. Видимо, золотистые глаза казались им не более чем одной из особенностей мокроземцев.

– Оставляю вас наедине, – добавил айилец. – Старым друзьям всегда найдется о чем поговорить. Сулин, нет ли поблизости Чиад и Байн? Я вчера видел их на охоте и хотел показать им, как натягивать лук, пока они не подстрелили друг дружку.

– Вот уж не ожидала тебя сегодня, – откликнулась седовласая Сулин. – Насколько я знаю, они отправились расставлять силки на кроликов.

Девы покатились со смеху, их пальцы замелькали в языке жестов.

Гаул нарочито закатил глаза:

– Если так, я должен поспешить и помочь им освободиться.

Шутка понравилась: она вызвала смех у многих Дев, включая и саму Сулин.

– Да найдешь ты прохладу, – сказал Гаул Перрину, прощаясь с ним, как это принято у друзей, потом повернулся к человеку в зеленом, церемонно сжал его предплечье и произнес: – Моя честь – твоя честь, Илайас Мачира.

– Славный малый, – пробормотал Илайас, глядя вслед легко сбегавшему по склону айильцу. – Когда я кашлянул, он мигом развернулся и, как мне показалось, готов был меня прикончить, но вместо этого расхохотался. Слушай, мы не можем поговорить где-нибудь в другом месте? Я незнаком с той сестрой, которая так рьяно пытается выбить несчастный ковер, но предпочитаю держаться подальше от Айз Седай. Гаул сказал, что их тут три. Других не ждешь, а? – Он сузил глаза.

– Надеюсь, что нет, – буркнул Перрин. Масури, не прекращая размахивать колотушкой, смотрела в их сторону. Она наверняка заметила глаза Илайаса – или очень скоро заметит – и теперь пыталась сообразить, что общего у чужака с Перрином. – Пойдем, мне все равно нужно вернуться в свой лагерь. А ты что, опасаешься нарваться на Айз Седай, которые тебя знают?

Служба Стража для Илайаса закончилась, когда стало известно о его способности говорить с волками. Некоторые сестры полагали, что это метка Темного, и, чтобы вырваться на свободу, Мачире пришлось убить нескольких Стражей.

Седобородый мужчина ответил, лишь когда они отошли от палаток на дюжину шагов, да и тогда не повысил голоса, словно опасаясь, что у кого-то слух окажется столь же острым, как у него с Перрином.

– Хватит и одной, знающей мое имя. Стражи, мой мальчик, убегают не так уж часто. В большинстве случаев Айз Седай сами отпускают мужчин, которые хотят уйти, но все равно способны отыскать его где угодно, если им это взбредет в голову. И всякая сестра, которой случится найти беглеца, все свое свободное время посвятит тому, чтобы он пожалел, что на свет появился. – Илайас поежился. В его запахе появился не страх, нет – скорее предчувствие боли. – А потом она отошлет беднягу к его Айз Седай, и уж та преподаст ему настоящий урок. После этого мужчина уже никогда не будет таким, как прежде. – Мачира оглянулся. Масури, казалось, полностью сосредоточилась на стремлении пробить в ковре дыру, однако он снова поежился. – Хуже всего было бы столкнуться с Риной. Лучше уж оказаться посреди лесного пожара со сломанными ногами.

– Рина – это твоя Айз Седай? Но как ты можешь с ней столкнуться? Ведь твои узы должны подсказывать тебе, где она.

В глубине памяти у Перрина что-то шевельнулось, но тут Илайас заговорил, и на поверхность так ничего и не всплыло.

– Многие из них умеют затуманивать узы, если можно так выразиться. А может быть, и все на это способны. Только и знаешь, что она жива, а это мне всяко известно, поскольку я еще не спятил. – Илайас хохотнул. – О Свет, парень. Подумай, сестры, они ведь тоже из плоти и крови. Во всяком случае большинство. Представь себе, что кто-то пребывает внутри тебя, когда тебе вздумалось пообниматься с хорошенькой служаночкой. Ох, прости, я и позабыл, что ты теперь женат. Вот уж удивился, узнав, что тебя угораздило жениться на салдэйке.

– Удивился? – Перрин никогда не задумывался об этой стороне уз между Стражем и Айз Седай. Он вообще не думал об Айз Седай в подобном смысле. Это казалось столь же невозможным, как… как говорить с волками. – Почему удивился?

Они спускались по склону, не спеша и почти бесшумно. Перрин всегда был хорошим охотником и привык к лесам, а Илайас и вовсе пробирался сквозь кусты, не задевая и сучка. Теперь он вполне мог бы закинуть лук за спину, но предпочитал держать его наготове. Илайас всегда отличался осторожностью, особенно когда находился среди людей.