– У меня послание для пророка от Дракона Возрожденного, – возвестил Перрин. Когда никто из стражников не шелохнулся, он прибавил: – Меня зовут Перрин Айбара. Пророк меня знает.
Балвер предупреждал, что опасно называть Масиму по имени, а также величать Ранда иначе как лордом Драконом Возрожденным. А Перрин здесь вовсе не для того, чтобы устраивать беспорядки.
Услыхав, что посетитель известен Масиме, стражники мгновенно ожили, ошеломленно переглянулись, один вбежал в дом. Остальные пялились на Перрина, точно на заезжего менестреля. Очень скоро из двери вышла женщина. Привлекательная, с сединой на висках, в платье с высоким воротом, она очень походила на купчиху. Масима не выгонял на улицу тех, кто предлагал ему гостеприимство, но их слуги или батраки обычно оказывались в одной из банд, «разносящих славу лорда Дракона».
– Соблаговолите следовать за мной, мастер Айбара, – спокойно произнесла женщина, – и я отведу вас и ваших друзей к пророку лорда Дракона, да осияет Свет его имя.
Хотя голос женщины звучал спокойно, пахло от нее ужасом.
Велев Неалду и Стражам присматривать за лошадьми до их возвращения, Перрин со спутниками двинулся вслед за женщиной. Внутри царил сумрак, горело лишь несколько ламп, и было немногим теплее, чем на улице. Даже Хранительницы Мудрости помрачнели. Страхом от них, разумеется, не пахло, но и они, и Айз Седай были встревожены, а Грейди с Илайасом пахли настороженностью – будто вздыбилась шерсть на загривке и уши прижались. Странно, в запахе Айрама улавливался некий порыв. Перрин надеялся, что тому не взбредет в голову вытащить меч, висевший за спиной.
Женщина провела гостей в большую комнату с коврами. В противоположных концах комнаты жарко пылали камины. С виду помещение походило на кабинет полководца: на всех столах и на доброй половине стульев разложены карты и бумаги. Здесь было тепло, так что Перрин, откинувший плащ за спину, пожалел, что надел под куртку две рубахи. Но взор его, точно магнитом, сразу же приковал к себе стоявший в центре комнаты Масима – смуглый мужчина с бритой головой и светлым треугольным шрамом на щеке, в помятой серой куртке и сбитых сапогах. Его глубоко посаженные глаза горели черным пламенем, а запах… Твердый, как сталь, острый, как клинок, дрожащий от бешеного напряжения… Перрину на ум пришло лишь одно слово – безумие. И Ранд думает, будто может посадить
– Итак, это ты! – прорычал Масима. – Не думал я, что ты посмеешь показаться мне на глаза. Я знаю, что у тебя на уме! Хари рассказал мне все больше недели назад, и я хорошо осведомлен.
В углу комнаты шевельнулся узкоглазый большеносый человек, и Перрин выругал себя за то, что не заметил его. Зеленый шелковый кафтан Хари был куда лучше того, в каком он красовался, когда его поймали с той страшной связкой. Хари потер ладони и зловеще оскалился, но молчал, пока пророк продолжал говорить.
С каждым словом голос Масимы звучал все более горячо, он словно намеревался каждую букву выжечь в плоти Перрина:
– Я знаю, что ты убиваешь людей, пришедших к лорду Дракону. Я знаю, что ты пытаешься урвать себе собственное королевство! Да, я знаю о Манетерен! О твоих амбициях! О твоей жажде славы! Ты повернулся спиной к…
Вдруг Масима выпучил глаза, и впервые в его запахе полыхнул гнев. Хари сдавленно ахнул и попытался вжаться в стену. Сеонид и Масури опустили капюшоны и стояли с открытыми лицами, спокойные и холодные; в них любой узнал бы Айз Седай. Перрин терялся в догадках, обратились ли они к Силе. Хранительницы-то наверняка обратились, он готов был поспорить. Эдарра и Карелле, несмотря на бесстрастные лица, были готовы к битве. Грейди, в своем черном мундире, являл собой воплощенную готовность; возможно, он тоже обратился к Силе. Илайас прислонился к стене возле открытых дверей, внешне невозмутимый, как и сестры, но запах говорил о готовности кусать и рвать. А Айрам стоял и таращился на Масиму с отвисшей челюстью! О Свет!
– Значит, это тоже правда! – рявкнул Масима, брызгая слюной. – Когда мерзкие слухи пытаются очернить святое имя лорда Дракона, ты смеешь якшаться с этими!..
– Они, Масима, поклялись в верности Дракону Возрожденному, – перебил Перрин. – Они служат ему! А ты? Он послал меня положить конец убийствам. И привести тебя к нему.
Никто не предложил Перрину сесть, так что он столкнул со стула стопку бумаг и сел. Он бы не возражал, чтобы остальные тоже сели, – сидя вроде как кричать несподручно.
Хари вылупился на него, а Масиму затрясло. Потому что он сел на стул без спроса? Ну да.
– Я отказался от имени, данного мне людьми, – холодно сказал Масима. – Я просто пророк лорда Дракона, да осияет Свет его имя и да склонится мир пред ним на колени. – Судя по тону Масимы, в противном случае и мир, и Свет горько пожалеют. – Еще многое предстоит сделать, многое свершить. Все должны подчиняться, когда зовет лорд Дракон, но зимой дорога всегда долгая. Ничего страшного не произойдет, если обождать недели три-четыре.