Читаем Путь хирурга. Полвека в СССР полностью

Многие озера уже освободились ото льда, и после ранней охоты мы проверяли поставленные накануне сети. Однажды утром, когда солнце уже взошло, я плыл на маленькой лодке к сетям. Было очень тихо, вдруг я услышал громкий всплеск: кто-то сильно дергал сеть. Крупных рыб там не было. Медведь? Неужели он догадался, как рыбачить сетью? Приблизившись, я услышал резкий звук — громкий и тревожный лебединый клик. Большой белый лебедь, вытянув шею, бил крыльями по воде и пытался взлететь, но его лапа запуталась в сетях. Увидев меня, лебедь забился еще сильней. Я подтянул его за сетку и старался высвободить лапу. Вода холодом обжигала мне руки. Лебедь вдруг затих, грациозно повернул голову ко мне и смотрел на меня таким жалобным взглядом, что мне вспомнился балет «Лебединое озеро». Я почувствовал себя принцем, который расколдовал прекрасную лебедку. Мне именно казалось, что это должна быть лебедка. Я успокаивал ее голосом:

— Не волнуйся, скоро ты опять будешь свободной.

Вдруг на меня обрушился удар сзади, такой, что моя лодка чуть не перевернулась. Это второй лебедь, растопырив крылья, налетал на меня, защищая свою подругу. Я подумал: о, у нее уже есть свой принц, и он защищает ее как настоящий герой. Мне удалось освободить лебединую лапу, и лебедь мгновенно уплыла от меня. Ее принц приблизился к ней, они коснулись друг друга шеями. И она посмотрела на меня, как мне показалось, с благодарностью. В этот момент взошло солнце. Честное слово, не хватало только музыки Чайковского!

На следующий вечер я пошел в театр. Мне повезло — Эмма не была занята в спектакле, сидела одна за кулисами. Я рассказал ей этот эпизод. Чтобы покрасоваться, я не жалел красок, а потом прочитал стихи про тетеревов. Она слушала с вдохновением, как умеют только актеры, и смотрела на меня, как та лебедь. И тогда я решился пригласить ее к себе, на этот раз — только одну. Она в ответ улыбнулась и с профессиональной актерской памятью мило процитировала:

Тот, кто громче поет,И танцует смелей,Тот подругу найдет…

А я добавил: «Всех актерок милей!» Кажется, мы понимали друг друга…

Прошло четыре недели, как я подал бумаги в суд. К моему удивлению, за день до суда министр отменил свой приказ и меня позвали обратно на работу. Оказалось, он выяснил, что по закону должен был проиграть. Друзья встретили меня радостно, но старшее поколение врачей косились, как на возмутителя спокойствия. Вася Броневой на радостях напился. С того времени я приобрел врага в лице своего министра. Теперь мне надо было быть осторожным, чтобы не дать ему повод для мести. И действительно вскоре он послал меня на север, но временно— заменить уехавшего на военный сбор районного хирурга Бондарчука в заштатном городке Пудоже. Жалко было покидать Эмму в самом начале романа. Но отказаться от командировки я не мог.

<p>Глухомань бездорожная</p>Ох и худо жеВ нашем Пудоже.Из песни местных врачей

Узнав, что я должен ехать в Пудож, Вася Броневой воскликнул:

— Я полечу с тобой. Выпишу себе командировку на неделю-другую. Вообще-то я там был недавно — дыра ужасная. Но там я встретил одну бабу — она в Пудоже вторым секретарем райкома, из комсомольских выдвиженцев. Ох и баба! Незамужняя. А с местными мужиками ей трахаться не по чину. Я так понял, что она не против, чтобы я ее шпокнул.

— Вася, шпокнул или трахнул?

— Сначала я ее шпокну, а потом стану трахать. Так подойдет, а? — подмигнул он.

Городок Пудож находится на самом дальнем от цивилизации конце громадного Онежского озера — в Заонежье. Из-за заболоченности и отдаленности эти места всегда были труднодоступной частью России. В древности туда уходили раскольники-староверы от преследований церковных властей. Достать их там было трудно. А если находили, то староверы собирались в одной избе и сами себя сжигали. В тех местах происходит часть действия оперы Мусоргского «Хованщина», о временах до Петра Первого, когда глава староверов Досифей сжигает себя и свою епархию.

В начале 1950-х годов сообщение с Пудожем тоже было трудным — только по воде или по воздуху. Но и оно прерывалось во время весенних и осенних разливов и грязей — топь такая, что катера не проходили и самолеты не могли приземлиться. Вертолетов в гражданской службе еще не было, поэтому по два-три месяца почту сбрасывали с самолетов на стадион — это была единственная связь с миром.

Мы вылетели на одном из последних маленьких самолетов на лыжах. Летели над озером, потом над сплошными дикими лесами да болотами, пахотной земли видели мало, а следов промышленности — никаких. Этот суровый дикий край жил почти весь без электричества, и люди в нем за всю жизнь не видели железной дороги.

Перейти на страницу:

Все книги серии Издательство Захаров

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии