Путь к Цусиме

"В кочегарнях было не лучше. С плохим углем тяжело было исправно держать пар, а прибавить котлов не всегда было можно. С кочегарами случались нередко тепловые удары. Помимо вреда для пораженного, они угнетающе действовали и на товарищей его. Человека машинной команды, попавшего "наверх", сразу можно было узнать; его выдавало бледное, бескровное лицо с трупным оттенком и неровная волдыристая кожа"…

"Машинная команда стояла на три вахты, т. е. от 12 до 4 час., от 4 до 8 час., от 8 до 12 час., - в общем в сутки по 8 час.; и перед ее трудом, мужеством и безропотностью надо было прямо преклоняться. Механики стояли на 4 и на 5 вахт; но у них кроме этого были еще свои сверхурочные работы — чистка котлов, ремонт паровых шлюпок и др. И те, и другие перенесли этот тяжелый поход и добрались почти до Владивостока, где надеялись отдохнуть… В бою, когда машинные помещения и кочегарки заволакивались удушливым дымом шимозы и пожаров, когда гасло электричество, когда останавливались вентиляторы и температура поднималась, как и под тропиками — до 45–46 градусов, — и те, и другие умирали на своем посту, пережив превышающий наше представление ужас во время перевертывания корабля… Так, надо думать, погибли наши товарищи Быков, кн. Гагарин, Михайлов и Федюшин"…

* * *

ПОГРУЗКА УГЛЯ НА ЭСКАДРУ[242]. Погрузка угля на корабли в открытом море составляла славу нашего плавания. Вопрос о возможности таких погрузок в большом масштабе не был решен раньше нас никем[243].

"Погрузка угля у нас на эскадре была в высшей степени поучительна. Корабли, шедшие с Рожественским кругом Африки, имели в общем более 40 погрузок; и все они были осуществлены, пользуясь только своими людьми, пользуясь трудом экипажей. В конце концов это дело было поставлено на эскадре на должную высоту.

Часовая погрузка угля колебалась в зависимости от способа погрузки, в очень широких пределах, — от 45 до 100 tn в час. Главную задержку при погрузке составляла набивка угольных ям, — заторы в шахтах, заторы у их горловин и разгребание угля лопатами в самих угольных ямах. Некоторые угольные ямы были устроены очень неудачно; быстроты и удобства набивки их углем нельзя было достигнуть никакими средствами.

В быстроте погрузки большую роль играл "дух" экипажа. Если расписание было хорошо составлено, если команда видела, что офицеры горячо берутся за дело, а главное — если погрузкой распоряжался любимый командой и товарищами офицер, то работа шла весело, и дело всегда спорилось.

На "дух" офицеров при этой работе влияло иногда желание их указать старшему офицеру его место: когда распоряжается он сам, корабль грузит мало; а когда его нет, грузят вдвое…

А на некоторых судах бывало и наоборот; так было, напр., "там, где старший офицер был любим командой и умел подымать "дух" команды не начальнически и помимо офицеров, которые во время погрузки угля иногда прятались в каюты, а перед концом работы мазали себе лицо угольной пылью и появлялись на сцену"…

Разные команды грузили различно. Лучше всего работала на погрузках угля машинная команда. Хорошее расписание, разумная дисциплина, привычка и втянутость в разумную ответственную работу делали то, что из назначенного на работу числа лиц этой категории были на месте все 100 %. Хорошо грузили и комендоры, — тоже около 100 %. Хуже всего работала строевая команда. Отсутствие у нее строгой дисциплины, непривычка к правильной систематической работе были причиной того, что из всего состава, назначенного по расписанию, были на месте и работали каких-нибудь 25 %, а остальные разбегались по кораблю и спали.

Для характеристики отношений офицеров к делу можно привести здесь еще следующий случай, сведения о котором были получены мною только перед 2-м изданием книги:

"В Тихом океане во время погрузки угля один мичман с "Сисоя" был послан на катере — вести баркасы с углем с транспорта на броненосец; приведя баркасы, мичман решил идти пить чай; баркасы получили приказ подойти к борту броненосца, а мичман, никому ничего не сказав, спокойно ушел в каюту. В это время катер зацепило о борт "Сисоя" и перевернуло; по счастью, люди спаслись. Когда перепуганные вахтенные бросились докладывать об этом вахтенному начальнику, последний был очень удивлен тем, что он не знал о приходе баркасов; а командир немедленно постарался сложить всю вину на "неизбежные на море случайности". Адмирал же приказал дело расследовать и материальные убытки казны взыскать с виновных", о чем и был издан приказ с описанием всего случая. Но… дело не разбиралось.