Читаем Путь к Цусиме полностью

"Рожественский сделал то, что всеми сведущими людьми считалось невозможным. Ему нужно было доказать, что экспедиция эта не только возможна, но и необходима. Он ее и совершил. Это — великий подвиг, доселе беспримерный. Его эскадра не совершила бы того, что она ныне совершает, без дисциплины, привитой ей флотоводцем исключительной гениальности. Если Рожественский в состоянии так же хорошо сражаться, как он сумел организовать вверенную ему эскадру, ему будет по плечу вступить в борьбу с Того. Россия, несомненно, поступила мудро, отказавшись заключить мир ранее окончательного результата подготовленного ею могучего удара… Каков бы ни был результат предстоящего боя, плавание эскадры Рожественского будет занесено в скрижали морской истории, как подвиг смелости необычайной и как доказательство его военных способностей".

За три недели до Цусимского боя парижская газета "Journal" вещала всему миру следующее:

"Рожественский должен дать Японцам решительное сражение. Никогда не будет у него более выгодных условий для боя: его эскадра превосходит своей численностью эскадру Того и лучше ее по своему составу… Впрочем, если бы даже Рожественский потерпел поражение, потеряв половину или две трети своих судов, он сумеет уничтожить несколько неприятельских судов… Если это случится, погибнет господство Японцев на море, и они не будут в состоянии продолжать войну. А если Рожественский пожелает избежать столкновения с Того и пройти во Владивосток, его эскадра потом бесславно будет разбита совершенно также, как в свое время была разбита П.-Артурская эскадра. Но Рожественский этого не сделает. Он истинный военачальник… Мы во Франции знаем его. Он человек энергии и страсти, но страсти осмысленной. И мы, французские морские офицеры, считаем его выше Макарова, имея в виду именно его непобедимую энергию и горячую веру в победу"…

На суде по делу о сдаче Японцам без боя миноносца "Бедовый" Рожественский признал себя главным виновником; заранее заручившись почетной отставкой и усиленной пенсией, он бравировал даже своей виною. To же самое он повторил и при разборе дела Небогатова, когда его вызвали в качестве свидетеля. При этом последнем выступлении ему были оказаны необыкновенные почести: при его появлении суд и вся публика в зале суда поднялись с своих мест как один человек. По поводу этого бравирования бывший моряк написал в "Новом Времени" (1906 г., № 11.041) следующее:

"Главным виновником разгрома флота является, по его собственному признанию, адмирал Рожественский. Он упорно, почти в хвастливом тоне, заявляет это уже на втором разбирательстве, как бы опасаясь за свой приоритет в цусимской гибели. Слишком громкий позор дает своеобразную славу и свойственную ей гордость; со времен Герострата есть охотники прогреметь, хотя бы ценой гибели народной. На это отстаивание роли главного виновного (даже "единственного" по словам адмирала) гневная Россия могла бы ответить: — Да, ты виновен, жалкий человек, и напрасно кривляешься, напрасно кокетничаешь — вместо того, чтобы каяться и каяться без конца…

"Конечно, есть виновные в разгроме флота куда покрупнее Рожественского. Если сейчас они чувствуют себя, как у Христа за пазухой, то потомство скажет о них приговор свой. Но это не снимает вины с Рожественского ни в малейшей степени. Он снаряжал эскадру, идущую на Восток. Он, в качестве начальника морского штаба и флагмана артиллерийского отряда, обязан был знать состояние эскадры в безусловной точности, а также сравнительную ее слабость с японским флотом. Идя на великое историческое дело, нельзя было не изучить все условия до последней йоты. И одно из двух: или Рожественский хорошо знал неспособность эскадры к бою и ввел в заблуждение Верховную власть, или он плохо это знал и ввел в заблуждение прежде всего самого себя. Правда, как ни дурны были некоторые корабли, — другие были немногим хуже японских. Снабдив их современной артиллерией, подобрав хорошо обученный экипаж, даровитый и храбрый адмирал мог бы попытаться вступить в бой. Но Рожественский знал, что на эскадре нет тех разрушительных снарядов, какими владели Японцы. Он знал, что его команда не умеет стрелять, что "один комендор стрелял, другие только смотрели". Так велось обучение!..

Перейти на страницу:

Все книги серии РПФ

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии