Путь к перевалу

— А вы оденьтесь, Софья Львовна, — ответил он, не поворачивая головы.

— Нет, лучше закройте окно.

Андрей нехотя повиновался.

— И сядьте, пожалуйста.

Андрей сел.

— Теперь скажите, неужели вы в самом деле решили бросить литологию? Ваш доклад на конференции заинтересовал многих. Даже меня. Хотя я и не занимаюсь мезозоем. И было бы очень обидно…

— С чего вы взяли, что я собираюсь бросить литологию?

Софья Львовна лукаво улыбнулась.

— Вы думаете, если вас никто не интересует на факультете, то и вами никто не интересуется…

— Нет, почему же, для меня факультет не просто место работы.

— Слишком общо.

— Ну, а если говорить конкретнее, то мои друзья знают, что я по-прежнему считаю литологию одной из самых интересных областей геологии.

Софья Львовна сделала вид, что не поняла дерзости Андрея.

— И все-таки, говорят, вы хотите бросить почти законченную работу и не представлять ее в качестве кандидатской диссертации. А между тем ваши реконструкции верхнеюрского моря по данным литологии — просто прелесть! Я слушала ваш доклад, как сказку…

— Насчет прелести это вы зря! А сказок в моем докладе было действительно больше чем достаточно. Слишком много предположений, слишком мало проверенных данных. Поэтому я и решил временно прервать работу над юрой. Надо создать новую методику, заставить породы заговорить. Понимаете, Софья Львовна, заставить их рассказать о себе все — всю их биографию, если можно так выразиться. Вот над этим стоит поработать! А вы говорите, бросить литологию. Я просто хочу немного подновить ее…

— Как Воронов «подновил» минералогию?

— Ну, что вы! Как можно сравнивать меня с Вороновым.

Софья Львовна погрозила пальчиком:

— Самоуничижение паче гордости, Андрей Семенович. И Воронов был когда-то аспирантом. А кстати, правда, что он хочет переманить вас к себе?

— Юрий Дмитриевич? Это была бы слишком большая честь для меня.

— А мне кажется, наоборот, слишком большая находка для него.

— Вы смеетесь?

— Ничуть! Просто вы еще плохо знаете Воронова. А между тем это его стиль — собирать вокруг себя умных, работоспособных людей и использовать их в своих целях. Возьмите Берга. Или Степаненко. Это же таланты! А кто знает о них? Все Воронов да Воронов… Мне просто жаль их!

— А я им завидую, Софья Львовна. 

— Завидуете?

— Конечно! Работать под руководством Юрия Дмитриевича… И смешно было бы, если бы он брал к себе в помощники бездарных остолопов.

Строганова поджала губы:

— Молодости свойственно ошибаться. Андрей усмехнулся:

— Конечно! И я уверен, что вы, Софья Львовна, ошибаетесь.

— А вы, оказывается, можете делать комплименты!

— Нет, я только хотел сказать, что Юрий Дмитриевич для всех нас…

— Ладно-ладно! И что вы так боитесь показаться просто мужчиной? Ученость от вас не уйдет! — Софья Львовна прищурилась. — Нехватало, чтобы мы поссорились из-за Воронова. Мне бы этого не хотелось. А вам?

— Я ни с кем не ссорюсь.

— А дружите? — Софья Львовна посмотрела ему в глаза.

— Я не люблю говорить о дружбе в таком тоне…

Он глянул в окно:

— Да мы почти приехали!

За окном уже дымили трубы заводов. Вдали, за излучиной реки, показались башни древнего кремля. Поезд замедлял ход.

Софья Львовна поднялась:

— Андрей Семенович, помогите мне снять чемоданы. Выйдя из вагона, Бардин протиснулся сквозь густую толпу встречающих и, не глядя по сторонам, пошел к остановке трамвая. Его никто никогда не встречал. Быстро пройдя вокзальную площадь, он задержался лишь у книжного киоска, чтобы купить свежую газету. И вдруг:

— Андрюша…

Таня? Он обернулся на голос и в самом деле увидел ее, взволнованную, улыбающуюся. Он бросился навстречу, мгновенно позабыв и о газете, и о том, что где-то здесь была еще, наверное, Софья Львовна вместе со своим мужем и своими чемоданами.

— Таня! — он крепко сжал ее руки.

— Вот мы и встретились, Андрюша…

— Но как вы узнали?

Она смутилась:

— А я уже третий день здесь… гуляю.

— Танюша… — Он смотрит в ее глаза и не может понять, как жил до сих пор без нее.

Потом они идут куда-то, говорят о чем-то. И не замечают, как наступил поздний вечер. Пора по домам. И тут выясняется, что живут они в одном общежитии и даже на одном этаже.

— Ну, как устроилась, Танюша? — спрашивает он.

— Хорошо. И в группе все хорошо. Подружилась с одной девушкой, Люсей Андреевой. Я тебя непременно познакомлю. Она и сегодня у меня была… — Таня вдруг замолчала. — Ты должен помочь нам, Андрей…

— Вам обеим?

— Нет, Наташе Севериной из нашей группы. В беду она попала. В городе есть такая шайка…

— Шайка?

— Ну, вроде шайки. «Черная нора». Заманивают туда девушек и… в общем издеваются над ними. И Наташу заманили. Она от них со второго этажа прыгнула. Теперь они грозят убить ее, и мы не знаем, что делать.

— Завтра же займусь этим. Обязательно! А пока… Сама-то будь поосторожнее.

— Я себя не дам в обиду!

15. ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ

Проснулся Саша в самом хорошем настроении.

Мысли его снова и снова, как весь вчерашний день, и позавчера вечером, и долгой ночью, что он лежал без сна, возвращались к Люсе. В памяти были еще живы часы, проведенные у нее. Думать об этом он мог без конца, если бы…