Путь к Граалю

Последнее относится к графу Матвею Юрьевичу Виельгорскому. Уволенный по болезни от службы, он вместе с братом Михаилом посвятил себя меценатству — оказывал покровительство ученым, литераторам, художникам и особенно музыкантам. Дом Виельгорских стал «академией музыкального вкуса». Матвей Юрьевич и сам был талантливым музыкантом, неплохо пел и сочинял пьесы. В своем доме он собрал первый русский квартет и сам в нем играл на виолончели. Кстати сказать, он был обладателем бесценного инструмента работы Страдивари, но однажды, восхищенный игрой известного виолончелиста Давыдова, не задумываясь отдал ему свое сокровище.

Партию скрипки в квартете Виельгорского исполнял Алексей Федорович Львов, еще один кавалергард и при этом талантливый скрипач. Но прославился он не своей виртуозной игрой, а написанием гимна «Боже, царя храни!» на слова Жуковского. Создание народного гимна — сложная задача даже для профессионального композитора. «Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, — писал Львов в своих „Записках“, — для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войска, годный для народа, от ученого до невежды». Первое публичное исполнение гимна состоялось в Большом театре. С первыми аккордами все три тысячи зрителей поднялись со своих мест. Это был триумф композитора.

В кавалергардском полку служил и граф Николай Ильич Толстой, отец знаменитого писателя. Уйдя в отставку подполковником, он, по воспоминаниям родни, деятельно занялся хозяйством, воспитывал четырех сыновей и дочь, был добрым, гуманным помещиком, пекшимся о благосостоянии своих крестьян. Черты отца Лев Николаевич придал в «Войне и мире» Николаю Ростову.

Гвардия умирает, но не сдается!

Говорят, эту фразу произнес наполеоновский генерал Камброн в решающей битве при Ватерлоо. Сам он позже это отрицал, но напрасно — слова услышали, легенда прижилась. Впрочем, слова эти не имеют авторства, национальности или срока давности. Их мог выкрикнуть любой гвардеец, на любом языке, в любом сражении. Кавалергарды не исключение…

XX век. Первая мировая. Тяжелая кавалерия в рыцарских доспехах с рыцарскими представлениями о чести против аэропланов, пулеметов и колючей проволоки казалась анахронизмом. Кирасы и белые колеты пришлось сменить на мундиры цвета хаки, а конный строй поменять на окопы и пешую цепь. Вот только впереди цепи, совсем как прежде, с обнаженной шашкой в руке шел шеф полка — князь Долгоруков: своих принципов кавалергарды не меняли. Они не вернулись с той войны — некуда было возвращаться. Но погубила их не война, а революция. Нельзя посылать элиту войск против собственного народа, не могут гвардейцы исполнять роль полицейских, не их работа — ловить дезертиров. К ноябрю 1917 года в полку осталось лишь четыре офицера. «С отъездом последних офицеров, — говорит летописец полка В. Н. Звягинцев, — порвалась связь с прошлым. Душа полка отлетела. Полк умер…»

И все же кавалергардия умирает, но не сдается и этим заслуживает бессмертия. Ведь все, что на самом деле хранят эти рыцари: отвага, честь, благородство, — вечно, а значит, актуально и сегодня. Может, поэтому не дает покоя сегодняшним слушателям «Песенка кавалергарда»?

Алексей Сухарев Морской корпус Петра Великого. Как воспитывали русского морского офицера

Дух Петра Великого жил в этих стенах всегда. Хотя скульптурное изображение основателя Морского кадетского корпуса появилось в Столовом зале училища лишь в 1901 году. Император словно стоит на носу корабля, он всматривается в горизонт, его голова высоко поднята. В позе, движении читается устремленность в будущее и вера в свои силы. Он одет в форму Преображенского полка — «потешного войска» (ребяческой затеи молодого царя, так полагали современники), ставшего началом новых армии и флота. Этот мундир как напоминание кадетам, что тяга к великим делам поселяется в человеке с малых лет и он должен дорожить этим, ибо так обретает бессмертие.

Академия Морской гвардии, Морской Шляхетный кадетский корпус, Морское училище… Менялись названия, менялись преподаватели, менялись учебные программы, но не менялось одно — из стен корпуса неизменно выходили люди талантливые и образованные, которым не все равно было, что станет с Россией, бесстрашные морские офицеры… За сухими строчками «Получил морское образование» и «Поступил на морскую службу» в биографиях великих флотоводцев и путешественников, ученых и общественных деятелей — удивительные годы, проведенные в стенах Морского корпуса. Время, о котором с благодарностью и теплотой они вспоминали до самой смерти.