Путь героев

В коридоре громыхнуло железо, начальственно рявкнул и испуганно смолк гвардейский бас. От порыва невидимого ветра взлетели оконные шторы и сами собой перевернулись страницы забытой на каминной полке книги. Горничная, увидев посетителя, обморочно пискнула и уронила таз, а бен-Иферан с преувеличенной досадой всплеснул руками и устремил на королеву укоризненный взор. Подобно многим обитателям дворца, он недолюбливал (говоря откровенно, терпеть не мог!) этого прихлебателя Ее величества.

* * *

Если верить туманным и противоречивым слухам, сию сомнительную ценность, также как и Рейе да Кадену, Чабела обрела в бурные времена Битвы Драконов, как позже назвали краткую и яростную стычку между претендентами на трон Немедийской Империи. Чем королеве приглянулся рабириец — понимали все. Даже заклятые противники не отказывали месьору да Кадене в живом уме, привлекательности и способности заставить себя уважать.

Но ради чего госпоже Зингары требовалось общество мрачного и нелюдимого типа, высокомерно именовавшего себя магом и при том не состоявшего ни в одном из уважаемых магических орденов? Вдобавок никто из придворных — кроме, разве, самой Чабелы и нескольких близких друзей — не мог похвастаться, что видел лицо подозрительного колдуна (носившего имя Эллара из Рабиров и отзывавшегося на прозвище Хасти). Вместо обычной человеческой физиономии взглядам любопытных представала бесстрастная, ничего не выражающая личина — маска из мягкой тисненой кожи, вытершейся до цвета старого красного дерева, с узкими прорезями для дыхания и разговора. Еще одно отверстие располагалось на месте левого глаза (для правого — отсутствовало), и в нем тускло поблескивал зрачок — серый, оттенка речной гальки. Маска плотно облегала голову и шею, удерживаясь с помощью тонких ремешков, скрытых прядями некогда темных, а теперь пегих от седины волос, и превращая человеческую голову в подобие деревянной скульптуры.

Дамы при виде эдакого чудовища иногда падали в обморок, их мужья и поклонники тщетно пытались убедить Ее величество удалить колдуна из Кордавы, но пока успеха не достигли. Маг приезжал в столицу Зингары, когда хотел — чаще всего летом, — и всегда встречал у королевы радушный прием.

Как сегодня.

Вошедший тремя огромными шагами пересек гостиную, оказавшись рядом с лежанкой. Подчиненные лекаря опасливо шарахнулись в стороны, когда их задели края разлетевшегося плаща — темно-синего, слегка выцветшего и вылинявшего.

— Ваше величество, как можно доверять шарлатану и проходимцу столь деликатное и ответственное поручение? — шепотом возопил оскорбленный бен-Иферан. На самом деле он мысленно потирал руки: отлично, пускай в случае неудачи королевское неудовольствие обрушится на магика!

— Ступай, — почти по слогам произнесла Чабела. Лекарь попятился. — Уходите все. Почтенный Данаб, я по-прежнему ценю твои услуги, но сегодня в них нет нужды. Передай стражникам мой приказ — никого сюда не впускать.

Комната опустела раньше, чем она договорила. Правительница Зингары присела на тонконогое креслице и с боязливым любопытством стала следить за действиями гостя, не решившись задать ни одного из тревожащих ее вопросов. Она догадывалась, что стала свидетельницей использования сил, обычно именуемых магическими, но, к сожалению, природа дала ей возможность только смутно ощущать присутствие рядом чего-то загадочного и непонятного. Вдруг становилось холодно, спустя миг Чабела различала — или ей казалось, будто различает? — отдаленную мелодию, перемежаемую шелестом ветра в листве, треск ломаемого дерева и глуховатое звяканье…

Как в полусне она увидела протянутую руку с разведенными в стороны длинными, узловатыми пальцами («На безымянном — тонкое серебряное кольцо с черным агатом», — услужливо подсказала память). Ладонь, чуть подрагивая, зависла над окостеневшим лицом Рейе, и тот беззвучно выдохнул:

— Я должен вернуться домой.

«Именно эту фразу он хотел произнести утром, прежде чем впал в забытье, — догадалась королева. — Но ни о каком посещении Рабиров и речи быть не может! Рейе нужен мне здесь!»

Вслед за речью к Рейениру вернулась способность двигаться — он рывком сел и немедля согнулся, с усилием втягивая воздух и словно захлебываясь. Человек в синем плаще заставил его лечь, после чего гуль вполне осмысленно огляделся по сторонам. Виновато улыбнулся, заметив Чабелу, нахмурился и растерянно пробормотал:

— Почему я ничего не слышу?

— В каком смысле? — опешила зингарка.

— Все вокруг… Люди во дворце — их мысли, само их присутствие, — каждое связное предложение давалось Рейе с огромным трудом, — раньше я отчетливо слышал их, мог догадаться, о чем они думают и чего добиваются, а теперь вокруг пустота… В лесах складывают погребальные костры… Мне нужно уехать! — убежденно повторил он.

— Никуда ты не поедешь, — скрывая под решительностью растущую тревогу, заявила Чабела. — По крайней мере, прямо сейчас. Ты свалишься с коня, не одолев и четверти лиги… Кто-нибудь может внятно растолковать, что происходит? — она едва не сорвалась на раздраженный окрик.