Путь домой

Мальчик, что разбил ему нос, кричал от боли. Страх пропитал класс, кровь струилась по рукам. «Нет!» Он собрал силу воедино со всех уголков сути и направил на противника. В один миг у того оторвались обе руки, и как тряпичная кукла он упал на пол, потеряв сознание от болевого шока.

Картинку сменила другая. Дети боятся, жмутся к стене, не могут выйти из класса. Девочка с каштановыми волосами берёт его за руку, смотрит в глаза, раздаётся голос у него в голове: «Выпусти их. Они не при чём. Не бойся. Я останусь с тобой». Она наклоняется, целует его в щёку. Это их первый поцелуй. Дверь отворяется, дети бегут, вопя и толкаясь. Видения растворяются, и он вновь оказывается в комнате, тяжело дыша. «Что это было? Я оторвал тому парню руки? Стоп. На нашей улице жил парень без рук, и мы никогда не общались». Он вспомнил лицо того мальчика. Каждый раз, когда они случайно сталкивались, тот испуганно убегал прочь. Швед вспомнил и то, что чувствовал в тот день, и словно пережил это вновь. Он не хотел так поступать, просто разозлился.

Оно существовало в нём всегда, подпитываемое гневом и ожидая выхода многие годы. И оно вырывается всякий раз, как он не совладает с собой, вскипает и обрушивается, оставляя после себя хаос и пустоту. «Но почему я не спас брата? Почему позволил убить человека, роднее которого для меня нет в этом мире?» Голова гудела, но перед сном он всё же поговорил с Милой. «Ты хоть понимаешь, что они вверх дном перевернут весь лес, пока не найдут вас? И ты среди этих существ!» «Знаю, родная, выглядит это не очень. Просто поверь, я понимаю, что делаю…Ты помнишь детство?» «Что за вопрос? Конечно!» «Я думаю, мы с тобой знали друг друга…в детстве». Она замолчала, обдумывая сказаное, и снова откликнулась: – «Знаешь, мне всегда казалось, будто я знаю тебя целую вечность. Может, поэтому у нас так быстро всё завертелось», – хохотнула Мила. – «Но я не уверена, что мы дружили в детстве. Тебя я бы точно запомнила…». «Я вспоминаю невероятные и далекие вещи. Кто-то вычеркнул их из моей памяти. Сегодня я вспомнил тебя. Я знал тебя…».

Проспав остаток ночи, он проснулся отдохнувшим как никогда. В теле поселилась необычайная легкость – ни с чем несравнимое ощущение. Док спал на диване, свернувшись калачиком. Он тихонько прошёл на кухню, стараясь не разбудить друга. Одно было ясно наверняка – он не мог любить других женщин, потому что всегда любил только одну. Пусть и не догадывался об этом.

На кухне в майке и коротеньких шортах хлопотала девушка, напевая что-то под нос. Светлые волосы струились по спине водопадом. Увидев незнакомца, она улыбнулась ему сногсшибательной улыбкой. Голубые глаза не соответствовали яркому образу носительницы, оставаясь холодными и изучая его, как под микроскопом.

– Вика! – крикнула она через плечо, продолжая готовить, говорила она с небольшим акцентом.

– Макс. Ты иностранка?

– Мама была француженкой. Хотя кто знает, может, она ещё жива. Говоря на двух языках, берёшь понемногу от обоих.

– Круто.

За завтраком он заметил, что доброжелательность девушки была напускной, в ледяных глазах притаилось что-то грустное, болезненное… «Что там говорил док? Не совсем живая. Помнит ли она, что творила? Видимо, да». Что-то подсказывало ему не спрашивать об этом.

Растянувшись на диване, он предавался лени, игнорируя расспросы Вики так долго, как только мог. И вздохнул с облегчением, когда она, наконец, перестала доставать и ушла в другую комнату. Именно тогда он и услышал его: «Я жду тебя в конце поселения». Немедля Швед отправился туда. По пути он наткнулся на существо женского пола, и она чуть не просверлила в нём дырку красными глазами. Он сразу же её узнал – шпионка. Она была высока, изящна, имела округлые формы и красные глаза.

– Приятно встретиться вновь! – выдавила она с натяжкой, приятного было мало.

– Аналогично! – рявкнул он, и она улыбнулась, обнажая хищные зубы.

– Сильва.

– Извини, я спешу, – обогнул он её, наслаждаясь потерянным видом.

Фарагор ждал там, где кончался утёс. Оттуда простирался ошеломляющий вид на горы. Спустя несколько завораживающих минут, Швед очнулся и задался вопросом: «А откуда здесь горы?» «Здесь то, что мы хотим видеть и считаем красивым. Ты тоже можешь создавать проекции пейзажей, предметов, людей…, при желании естественно», – его хищная осанка слегка ослабла.

– Я видел некоторые вещи, которые раньше не помнил…, из детства. – Фарагор напрягся.

– Ты должен вспомнить, в этом и есть смысл.

– Почему бы тебе просто не рассказать? У меня нет времени на воспоминания! Я пришёл научиться управлять этим!

– Считай это частью обучения. Ты силён! По-настоящему! При желании сможешь уничтожить всех нас щелчком пальца! Упрямство мешает тебе использовать силу в полной мере. Это у тебя от матери.

– Ты знал мою мать? – он с трудом справлялся с нахлынувшими эмоциями, что не ускользнуло от пытливых, умных, красных глаз.

– Да. И не будем об этом, – обрубил его словцом Фарагор.