Путь

Они шагали, словно завоеватели, словно уже одержали победу, никого не встречая на своем пути, будто здесь, в этих стенах, среди мрачных покоев не осталось более ни единой живой души. Так и было, и в эту ночь вся жизнь словно покинула королевский дворец, точнее, все живое будто стремилось только в одно место - в трапезный зал, где не смолкала музыка, прерываемая лишь здравницами, произнесенными заплетающимися языками подвыпивших господ и самого короля. Там сновали слуги, там стояли на постах почти все гвардейцы, что оказались в этот час во дворце, кроме, разумеется, тех воинов, что уже сменились, предавшись отдыху. И потому на пути рвавшегося на звуки пира отряда, возглавляемого Эрвином, демоном мщения во плоти, почти не оказалось людей. Никто не успел поднять тревогу, дав хозяину дворца хоть какой-то шанс увидеть новый рассвет.

Два гвардейца, стоявшие возле входа в северное крыло, погибли мгновенно, как и первые двое, сраженные меткими выстрелами из арбалетов, с которыми мастерски обращался каждый из свиты Эрвина. Еще двух, старика в ливрее и девчонку в накрахмаленном фартуке, слуг, прикончил сам принц. Дряхлого лакея он просто схватил за грудки и на бегу швырнул в стену, так, что череп несчастного треснул, столкнувшись с холодным камнем. Служанку, конопатую девицу, при виде толпы вооруженных до зубов воинов застывшую посреди коридора, от удивления разинув рот, Эрвин наотмашь ударил мечом, разрубив ей грудь. Лишь одного короткого, ничего не выражающего взгляда удостоилась несчастная, прежде чем принц убежал дальше, увлекая за собой и прочих воинов.

  - Вперед, - яростно рычал Эрвин, мчавшийся по анфиладам комнат огромными прыжками. - Живее! Не останавливаться!

Они неслись по коридорам, стремясь к единственной цели и сметая все на своем пути. Нескольких слуг, ненароком оказавшихся в этот час в опустевших коридорах дворца, расстреляли из арбалетов, оставив позади себя только истекающие кровью тела, хрипевшие в предсмертной агонии или уже абсолютно беззвучные. Та же участь постигла гвардейца, отчего то бродившего по дворцу, вместо того, чтобы спокойно спать в казарме или стоять на посту. Великан Барг свалил наемника одним ударом в челюсть, а кто-то из следовавших за ним воинов на бегу пронзил пытавшегося встать стражника клинком, пришпилив его к полу.

И вот они добрались до входа в трапезный зал, из-за плотно прикрытых дверей которого доносились звуки становившегося все более разнузданным пиршества. И здесь, перед этими створками, путь Эрвину преградила четверка гвардейцев. Рослые парни в алых камзолах, сверкающих касках, вооруженные короткими алебардами сперва опешили от неожиданности, увидев бегущую по коридору толпу вооруженных людей, больше всего походивших на разбойников. Но это были умелые бойцы, имевшие железное самообладание. Потому они тотчас стали поперек коридора, сдвоив ряды и наставив на чужаков хищные наконечники алебард.

  - Стоять, - отрывисто рявкнул один из гвардейцев. - Ни шагу дальше! Сложить оружие!

  - Смерть, - порычал в ответ Эрвин. - Убить их! Рази!

Щелкнули арбалеты, и двое королевских телохранителей завалились на спину, инстинктивно хватаясь за оперение впившихся в их плоть болтов. Но больше взведенных самострелов в отряде Эрвина не было, а потому спутник принца ринулись в атаку, размахивая клинками, пятнадцать против двух.

Первого гвардейца свалил Витар. Тот оказался недостаточно расторопен, да и громоздкое оружие было не очень подходящим для схватки в такой тесноте, а потому, когда страж ударил, широко размахнувшись, спутник Эрвина ринулся вперед, низко пригнувшись, дабы пропустить над собой сверкающий полумесяц лезвия, способного разрубить человека пополам. Витар достал своего противника в длинном выпаде, вонзив ему клинок в грудь почти до средины. Наемник невольно схватился за обоюдоострую полосу стали, обрезая собственные пальцы, и тихо осел на пол. Но последний воин успел размахнуться и метнуть в гущу врагов свою алебарду.

Витар, успевший высвободить свой клинок из груди поверженного врага, смог увернуться, и Эрвин, несмотря на свои внушительные габариты никогда не считавший себя неловким, тоже уклонился, отпрыгнув к стене. А вот стоявшему позади него Баргу не повезло, и граненое жало впилось ему в живот, причем сила, вложенная в бросок, и помноженная на вес оружия, была такова, что великан отлетел назад на шесть шагов, сбив с ног еще двух своих товарищей. Гвардеец же, не теряя время напрасно, выхватил меч и отчаянно атаковал оказавшегося ближе все к нему Эрвина.