Пустая

– Вот и хорошо. – Прют потерла свой длинный нос. – Правила простые: не говорить со мной, если я не заговариваю первой. Это очень отвлекает. Не перекладывать мои вещи. Не шуметь. Никого не приводить.

Я хмыкнула – не смогла удержаться.

– Да мне и некого…

– Все здесь так говорят, только почему-то корпус всегда вверх дном. – Прют погрозила пальцем невидимым нарушителям спокойствия. – Если вляпаешься в историю – ничем не смогу помочь. Так что не нарушай правил и будь паинькой.

– Ладно. Мне и самой не нужны никакие… истории.

– Не сомневаюсь… Отчасти поэтому и соглашаюсь. Мама, может, считает, что у меня тут такой же проходной двор, как у нас дома, но это не так. Как видишь, разместиться двоим негде, так что придется тебе спать на полу.

– Спасибо. – Я поблагодарила искренне, и Прют смягчилась.

– Ладно. Сейчас дам тебе что-нибудь для сна.

Когда Прют открыла дверцу шкафа, оттуда на пол выпала пара вещей, и она с досадой запихнула их обратно.

– Вот. Это сойдет за подушку… Плед можешь кинуть на пол… А шалью накрыться, а то по полу дует. Есть хочешь?

Я вспомнила, что уже очень давно ничего не ела, и благодарно кивнула.

Прют выдвинула ящик стола и извлекла оттуда сначала яблоко с побуревшим бочком, а затем завернутый в промасленную бумагу бутерброд – ломти сероватого хлеба с тонюсеньким кусочком сыра и вялым листом салата между ними.

– Ничего другого нет, я сегодня не выходила. Пить можно из умывальника.

– Спасибо…

Прют тряхнула головой и вернулась за свой стол, склонилась над бумагами, всей своей напряженной позой показывая, что разговор окончен.

Я постаралась прожевать яблоко как можно более бесшумно, а потом устроила себе гнездо из тряпья так, чтобы не перегородить Прют путь к постели, – и все равно ей пришлось бы перешагнуть через мои ноги.

Лежать на полу было жестковато, и я долго не могла уснуть и глядела то на четкий профиль Прют в полумраке, то на зеленоватое пламя горелки. Я думала о Джоноване Вайсе и Малли Бликвуд, о Сороке и о том, стоит ли обращаться за помощью к нему и загадочным Вольным Птицам, о Мафальде и Криссе, о Никто и Руне – и о том, что ждет меня впереди.

Когда я наконец уснула, за окном занимался рассвет – а Прют все продолжала сидеть над своими бумагами, сосредоточенная, прямая и неподвижная.

Глава 6 Летучая гавань

Проснулась я от грохота. Спросонок показалось, что кто-то опрокинул рядом с моей головой тачку железного лома. Я села рывком, протерла глаза.

Плечи Прют лишь слегка опустились. Она все еще сидела за столом, и все так же мерцало зеленоватое пламя горелки. В высокое окно били сильные, веселые солнечные лучи. Рядом со мной на полу лежало несколько непонятных металлических инструментов, то ли упавших, то ли сброшенных со стола.

– Ты еще не ложилась? – После сна на полу все тело ломило, и я выпуталась из пледа, чтобы размять затекшие ноги и руки.

– Я, кажется, просила не заговаривать со мной? – Прют повернулась ко мне и нахмурилась. Лицо ее было бледным от недосыпа, под глазами лиловели тени.

– Извини.

– Да ничего. – Кажется, с утра у нее просто не было сил продолжать ругаться. – Не ходи в местные таверны. Не стоит привлекать к себе внимание. Лучше поешь в городе. Я ложусь спать.

– А пропуск…

– Проснусь, схожу на занятия и сделаю. Тебе нужно будет сказать привратнику мое имя, и все. – Прют зевнула, потянулась с негромким хрустом, отбросила с лица спутанную темную гриву.

Потом перешагнула через меня, упала на кровать и зарылась в ворох простыней, не раздеваясь. Ее бледная, тонкая кисть, как паук, вслепую бегала по полочке над изголовьем, что-то ища.

– Душ и кофе в конце коридора. – Ее голос звучал приглушенно, а рука все продолжала шарить по полочке. – Вещи можешь оставить тут. – Ее рука быстро скользнула в мою сторону. – На.

Она протягивала мне темные очки с прямоугольными стеклами. На правом – крошечная трещинка.

– Спасибо. – Одна из дужек была перемазана чем-то липким, но я все равно тут же надела их, чтобы Прют не сочла меня неблагодарной.

Она не откликнулась – задышала глубоко и ровно, а ее рука бессильно свесилась с края кровати. Я осторожно укрыла Прют пледом. Можно было не осторожничать, кажется, ее не разбудил бы даже выстрел.

Рядом с моим гнездом на полу лежало зеленое полотенце, ветхое, но с виду чистое. Прихватив его, я накинула плащ и отправилась в коридор.

К счастью, в корпусе снова было пусто – видимо, все спали после ночной пирушки или разошлись по занятиям. Вода для мытья была чуть теплой, а кофе в чане на высокой тумбе в конце коридора – горьковатым и холодным, но в относительно чистом зеленом наряде и темных очках под капюшоном плаща я чувствовала себя почти счастливой. Прют оказала мне огромную услугу – и дело было не только в том, что я могла не щуриться от солнечных лучей.

Конечно, любой, кто приглядится, узнает во мне пустую – по белой коже, цвету волос и ногтей. И все же теперь это не так сильно бросалось в глаза. Я подумала, не купить ли еще и перчатки, а потом вдруг вспомнила усмешку Сороки и устыдилась собственных мыслей.