Пусть это буду я

Корги ласково взял ее за руку.

– Просто поссорился с Гончаром, психанул и сделал вид, что ушел, потому что ехать мне некуда и никакого другого дома, кроме этого, у меня нет.

– Но ты бы мог сказать нам. Дать знать, что ты здесь. Написать записку. Я переживала. Беспокоилась. Думала, что-то случилось.

– Спасибо! – Он порывисто поцеловал ее руку. – Мне очень приятно, что ты беспокоилась и ждала моего возвращения. Но так было лучше для всех.

Люся собиралась спросить, что он имеет в виду, но Корги уже поднялся.

– Не буду испытывать терпение твоего брата. А то я и так ему уже не нравлюсь.

– Неправда! Ты ему нравишься.

– А тебе? – Наклонившись, он приблизился так, что Люсе ничего не оставалось, как поцеловать его самой. Коротко и легко, как бы между делом. Однако, придержав ее за спину, он перехватил инициативу и выпустил, только когда она напомнила, что он собирался уходить.

– Ты мне не ответила. – Корги задержался на пороге. – Я тебе нравлюсь?

– Если бы не нравился, зачем мне с тобой целоваться?

– Просто скажи «да».

– Да. А я тебе?

– Тоже.

– Даже больше, чем Валя и Алина?

– Алла. Можешь не верить, но мне никто не нравился так, как ты.

После его ухода Люся еще некоторое время лежала, приводя взбудораженные чувства в порядок. Ее переполняло ощущение бурного, необъятного счастья, светлого, нежного и трепетного, как подрагивающие на сквозняке лепестки космей.

А потом она все же заставила себя встать и отправилась к брату.

Он валялся в одних трусах на покрывале и что-то смотрел в телефоне.

– Ты папе писал, пока я болела? – Люся медленно вошла в комнату.

– Нет, а зачем?

– Сказать, что все в порядке.

– Если ему интересно, мог бы и сам написать.

– Знаешь же, что сам он не напишет.

– Ну вот и я не обязан. Да и как я напишу, что все в порядке, если это не так?

– Ты на меня за что-то злишься?

– Только за то, что ты пришла сюда босиком. – Коля подвинулся, приглашая ее к себе. – Ты болела, и я скучал.

– Расскажи все нормально, а то я толком ничего не поняла. – Люся устроилась рядом с братом. – Что с Шуйским и что за монеты у него в комнате?

– Я тебе сначала другое скажу. Шуйский прямым текстом объявил мне, что мы всем тут мешаем и они терпят нас из-за Гончара.

– И ты серьезно отнесся к его словам? – Люся внимательно посмотрела на брата. – Как же так? Тебя в жизни никто не мог запугать. Ну, кроме старух, конечно.

– Да не в этом дело! – Коля порывисто сел. – Я уже говорил. Мне не нравится, что они как будто пытаются нами манипулировать. Мы просто сразу неправильно себя повели – чересчур доверчиво и открыто. Старались быть хорошими и всем понравиться. А они нас запутывают, обманывают, пугают. Наговаривают друг на друга, создают атмосферу дурдома. Ходят по пятому этажу, чтобы мы думали, что там кто-то есть. Заявляются сюда ночью и держат в постоянном напряжении. Типичная методология сектантов. Помнишь, Полина Игоревна рассказывала? Чтобы обратить человека в ту или иную веру, нужно сначала разрушить его реальность. Лишить его точки опоры, выбить из привычного ритма существования и оборвать связи со всем привычным. Ничего это тебе не напоминает? А когда реальность рушится, то психика начинает подстраиваться под новые условия.

– Коль, ты чего? – Люся недовольно покачала головой. – Хочешь сказать, что они все во главе с писателем сектанты?

– Да нет же. Нет. Ничего я не хочу сказать. – Ему и самому не понравилось, как он это сказал. – Просто поговорить в эти дни было не с кем.

– Кстати, знаешь, что я выяснила? – Люся оживилась. – По пятому этажу тогда ходил Корги. Он там спрятался от Олега Васильевича, потому что они поругались и Корги сделал вид, что ушел, а на самом деле все это время был наверху. Вот так. Все нормально, зря мы боялись.

– Это ты боялась. Может, он тебе еще и про девочку рассказал? Может, это его подруга и они там вместе тусят?

– Про девочку не рассказывал.

– Корги твой вообще мутный тип. Не собирался прямо сейчас тебе говорить, но, раз уж так получилось, то считаю своим долгом предупредить, чтобы ты с ним не связывалась.

– Я уже связалась, – ответила Люся сухо.

Она ждала чего-то подобного.

– Просто остановись, пока не поздно.

– Чем он тебе не нравится?

– Я не сказал, что он мне не нравится. Я сказал, что он мутный. От таких, как он, стоит ждать неприятностей.

– Если ты помнишь, я против твоей дурацкой Вероники слова не сказала. Хотя ты постоянно шел у нее на поводу, уступал, когда не стоило, отдавал ей то, чего она не ценила, не видел недостатков, выгораживал.

Люся никогда не разговаривала с братом об этом именно потому, что понимала, что он воспримет ее чувства и слова неправильно. Подумает, будто она заставляет его выбирать или отказывается делить его с Вероникой.

Люся мечтала, что брат обзаведется девушкой, с которой она могла бы подружиться, которая разделяла бы их общие интересы и была легкой в общении, но Вероника считала, что весь мир крутится вокруг нее, и постоянно капризничала.

А Коля не то чтобы не замечал этого совсем, он замечал, но принимать отказывался.