Пушкин в Михайловском

Подписка, «поднесённая» Пушкину, была следующего содержания: «Нижеподписавшийся сим обязывается по данному от г. одесского градоначальника маршруту без замедления отправиться из Одессы к месту назначения в губернский город Псков, не останавливаясь нигде на пути по своему произволу, а по прибытии в Псков явиться лично к г. гражданскому губернатору. Одесса, [июля] 29 дня 1824».

Через день, 31 июля 1824 года, Пушкин со своим верным дядькой Никитой Тимофеевичем, который был при нём все годы южной ссылки, в той же родительской коляске, в которой отправлялись они из Петербурга, выехал из Одессы по назначенному маршруту и 9 августа был уже в Михайловском.

В нарушение предписания в Псков к гражданскому губернатору не стал заезжать.

Через две недели после высылки Пушкина из Одессы П. А. Вяземский писал из Москвы А. И. Тургеневу: «Последнее письмо жены моей наполнено сетованиями о жребии несчастного Пушкина. От неё он отправился в ссылку; она оплакивает его как брата. Они до сих пор не знают причин его несчастья. Как можно такими крутыми мерами поддразнивать и вызывать отчаяние человека! Кто творец этого бесчеловечного убийства? Или не убийство заточить пылкого кипучего юношу в деревне русской? Правительство верно было обольщено ложными сплетнями. Да и что такое за наказание за вины, которые не подходят ни под какое право? Неужели в столицах нет людей более виновных Пушкина? Столько вижу из них обрызганных грязью и кровью! А тут за необдуманное слово, за неосторожный стих предают человека на жертву. Это напоминает мне басню „Мор зверей“. Только там глупость в виде быка платит за чужие грехи, а здесь — ум и дарование. Да и постигают ли те, которые вовлекли власть в эту меру, что есть ссылка в деревню на Руси? Должно точно быть богатырём духовным, чтобы устоять против этой пытки. Страшусь за Пушкина»[80].

«Ссылочный невольник»

На последней перед Михаиловским почтовой станции в Опочке поэта ждал с лошадьми кучер Пушкиных Пётр Парфенов. Никто из родных встречать не приехал.

Сергея Львовича о предстоящем прибытии сына, по-видимому, известил губернатор Адеркас. Вскоре он вызвал Пушкина в Псков и взял с него подписку в том, что он, Пушкин, обязуется «жить безотлучно в поместье родителя своего, вести себя благонравно, не заниматься никакими неприличными сочинениями и суждениями, предосудительными и вредными общественной жизни, и не распространять оных никуда»[81].

В Михайловском в то лето жила вся семья — Сергей Львович, Надежда Осиповна, Ольга, Лев и няня Арина Родионовна. Пушкин не видел их четыре года. «Приехав сюда, был я всеми встречен как нельзя лучше,— писал Пушкин,— но скоро всё переменилось». Узнав подробнее от местных властей о причине внезапного приезда сына (ссылка за дурное поведение, за безбожие), Сергей Львович впал в паническое настроение. Он испугался, ожидая и для себя больших неприятностей, и накинулся на сына с упрёками и претензиями.

Себялюбивый, эгоистичный Сергей Львович и прежде не был заботливым и чутким отцом. Зная бедственноематериальное положение находившегося на юге Александра, он слал ему не деньги, а лишь любезные письма. «Это напоминает мне Петербург,— писал Пушкин из Одессы брату,— когда, больной, в осеннюю грязь или в трескучие морозы я брал извозчика от Аничкова моста, он вечно бранился за 80 коп. (которых верно б ни ты, ни я не пожалели для слуги)».

Семейные распри усугубляли и без того тяжёлое душевное состояние, в котором поэт приехал в Михайловское.

А я от милых южных дам,
От жирных устриц черноморских,
От оперы, от тёмных лож
И, слава богу, от вельмож
Уехал в тень лесов Тригорских,
В далёкий северный уезд;
И был печален мой приезд.

«Евгений Онегин»

Отрывки из путешествия Онегина (чернов.)

Из двадцати пяти лет своей жизни четыре он провёл уже в ссылке. Впереди была новая ссылка — в глуши, в одиночестве. И бог весть на сколько лет…

Позднее, сравнивая этот свой приезд в псковскую деревню с теми, другими, в юности, он писал: