Пушкин в Михайловском

Я ускользнул от Эскулапа
Худой, обритый — но живой;
Его мучительная лапа
Не тяготеет надо мной.
Здоровье, лёгкий друг Приапа,
И сон, и сладостный покой,
Как прежде, посетили снова
Мой угол тесный и простой…
От суеты столицы праздной,
От хладных прелестей Невы,
От вредной сплетницы молвы,
От скуки, столь разнообразной,
Меня зовут холмы, луга,
Тенисты клёны огорода,
Пустынной речки берега
И деревенская свобода.

Так писал Пушкин за несколько дней до отъезда в послании своему приятелю В. В. Энгельгардту и тогда же, 4 июля, в послании генералу А. Ф. Орлову:

Сокроюсь с тайною свободой,
С цевницей, негой и природой
Под сенью дедовских лесов;
Над озером, в спокойной хате,
Или в траве густых лугов,
Или холма на злачном скате
В бухарской шапке и в халате
Я буду петь моих богов…

Холмы, заливные луга по берегам Сороти, озеро, дедовские леса — все эти приметные черты михайловского пейзажа крепко запомнились ему с 1817 года. Он ехал в деревню охотно.

Но на этот раз время, проведённое здесь, не было таким весёлым и беззаботным, наполненным одними только развлечениями, как тогда. Не было бабушки, и хотя няня Арина непрестанно хлопотала возле своего любимца, со смертью Марии Алексеевны ушли из михайловского дома уют и тепло, которые она одна в семье умела создавать. Ещё давала себя знать недавно перенесённая болезнь. Спустя несколько дней по приезде умер полуторагодовалый брат Платон — его похоронили в Святогорском монастыре, в алтаре Успенского собора.

Как и в первый приезд, Пушкин навещал Тригорское. Сердце его действительно оставалось привязанным к милым, дружески расположенным к нему обитателям гостеприимного дома на трёххолмной горе. Число обитателей его увеличилось. Ещё в конце 1817 года Прасковья Александровна после четырёх лет вдовства вышла замуж за статского советника Ивана Сафоновича Осипова.

Ивану Сафоновичу было тогда 44 года. Он происходил из служилых провинциальных дворян. Начал службу, как явствует из его формулярного списка, в 1788 году пятнадцати лет копиистом Палаты уголовного суда Смоленского наместничества. В 1796 году перевёлся в Санкт-Петербургский почтамт, где прослужил более двадцати лет. Шаг за шагом продвигаясь по служебной лестнице, к 36 годам имел чин надворного советника, а в отставку вышел статским. Чиновник добросовестный и умный, он «обратил на себя внимание начальства». В 1809 году был награждён «во внимание к особенным трудам, положенным им при составлении положения об образе отправления почт». Материальные дела его были не блестящи — жил только на жалованье, земли и крепостных не имел. Первая жена, урождённая Поплавкина, умерла рано, оставив ему малолетнюю дочь, которую он сам растил, сумел дать ей хорошее воспитание, обучив, как полагалось, и французскому языку и игре на фортепьяно[60].

Прасковья Александровна встретилась с Осиповым в одну из поездок в Петербург у кого-то из своих родных или общих знакомых. Он понравился ей. Она увидела в нём человека серьёзного, положительного, с основательным жизненным опытом и немалым чином. Такой человек мог быть ей опорой, разделить с нею заботы о хозяйстве и о семье. И она согласилась на брак. Иван Сафонович с дочерью Александрой (Алиной, как её обычно называли), которой в то время шёл двенадцатый год, приехал в Тригорское.

Пушкин, вероятно, видел Ивана Сафоновича, когда Прасковья Александровна с мужем в начале 1818 года приезжали в Петербург. Теперь имел возможность познакомиться с ним ближе.

Надо полагать, бывал Пушкин и у своих родственников в Воскресенском, хоть и далеко не так часто, как в первый приезд. В Петровском никого из родных не было — Пётр Абрамович уже жил в Сафонтьеве, а Вениамин Петрович ещё находился на службе.

Большую часть времени проводил Пушкин за работой или за чтением.

Два года, прошедшие со времени первой поездки молодого поэта в Михайловское, были полны событий, особенно для него значительных, многое изменивших в его миропонимании и его стихах.

Вторая половина 1810-х годов была временем невиданного дотоле подъёма общественного самосознания. В Петербурге жизнь била ключом. Мыслящая молодёжь, полная светлых надежд, благородных стремлений, объединялась для активных действий. Уже существовал тайный «Союз благоденствия», имевший целью пропаганду в обществе вольнолюбивых идей, подготовку его к грядущим политическим переменам.