Пушистая катастрофа

Пока я бинтовала его руку, волк нависал над плечом и заинтересованно сопел в ухо. Ну просто милый любопытный пес, так и не скажешь, что он недавно трех бандитов порешил.

– Спасибо, – сказал артефактор.

– Покажи голову, – велела я.

Зафрэ подчинился.

Нельзя было с уверенностью сказать, была ли я убедительной и властной в этот момент, или жутковатая морда волка над моим плечом делала артефактора таким послушным.

– А теперь, – закончив с Зафрэ, я медленно повернулась к волку, – разберемся с тобой.

– Будь осторожна, – велел артефактор. – Сейчас он тебя слушается, но мы не знаем, как долго это продлится.

Я решила проигнорировать его слова. Мне сейчас и без пессимистических замечаний было плохо.

Когда в прошлый раз в моих лапах была жизнь Эдит, я не чувствовала себя такой беспомощной. Я была уверена, что мы выберемся и все будет хорошо. Несколько бандитов – не то, что могло бы меня напугать.

Но сейчас, когда на мне лежала ответственность за волка, которого нельзя было просто вытащить из старого подвала и вернуть домой, я не чувствовала уверенности в своих силах. Только холодный ужас.

В ванную комнату за мной Хельму пошел без возражений. И лапы протянул по первому требованию, равнодушно следя за тем, как я пытаюсь вымыть подсохшую кровь из его меха.

И морду подставил для отмывки, недовольно фыркая, когда вода попадала в нос.

Это было милейшее стокилограммовое создание, в котором от Хельму остались разве что синие глаза. Диковатые и звериные, но все равно неуловимо знакомые… И еще, пожалуй, пижамные штаны.

– И как нам тебя обратно вернуть? – спросила я, выключая воду.

Отмытый волк только рыкнул что-то непонятное. Его мои проблемы мало интересовали. Наверное, он даже не понимал, почему слушается кого-то вроде меня.

Кого-то, кто был в два раза меньше, значительно тоньше и на голову ниже.

Но все равно слушался.

– Господи, да нет же, – Возвращайся в комнату Эдит.

– Вообще-то…

– Это не обсуждается! – рявкнул волк. И я вжала голову в плечи.

– Что не обсуждается? Что ты действительно озверел и не хочешь даже попытаться заново ко мне привыкнуть? Если ты видишь во мне угрозу, то не лучше ли будет с этим разобраться прямо сейчас?

Хельму выглядел искренне удивленным.

– Угрозу?

– Не угрозу, – догадалась я. И погрустнела. – Только не говори, что добычу…

– Рад, что ты все понимаешь, – сказал он, отстраняясь. – Теперь уходи.

– Да ты издеваешься! Если я добыча, то мы тем более должны с этим разобраться!

– Я аккуратненько ткнула его кулаком в живот. Хотелось как-то показать ему мою злость, но было боязно. – Может, если я буду рядом…

Волк раздраженно цыкнул и резко склонился ко мне, чуть не доведя до сердечного приступа.

– Ты издеваешься? – Я чувствовала горячее дыхание на лице и видела его до предела расширенные зрачки, за которыми с трудом различалась синева радужки. – Как думаешь, что с тобой может случиться сейчас? Эти инстинкты… они не исчезают вместе со зверем. Я постоянно думаю о том, что может случиться, если я откушу от тебя кусочек.

Что может случиться, Анха?

Его голос завораживал и пробирал до костей, а слова пугали.

Но кое-что я знала точно, кое-что, не позволившее мне оцепенеть от ужаса. Добыча из меня всегда была отвратительная.

– Проблема, – согласилась я и боднула Хельму в переносицу.

Волк рыкнул и отшатнулся, хватаясь за нос. Получив свободу, я на всякий случай пнула его в голень, проскочила под рукой и, отбежав на несколько шагов, спросила:

– Сразу сказать не мог? Что за секретики такие?

– Анха! – прохрипел он, не отнимая руки от лица.

– Что «Анха»? Я думала, у нас проблемы, переживала. А проблемы, оказывается, только у тебя!

Китель я снимала трясущимися от злости руками, поэтому пуговицы расстегивала долго. Волк не пытался меня остановить. Круглыми от шока глазами он следил за мной, забыв опустить руку. Китель полетел на пол, и я принялась за рукав рубашки. С трудом расстегнула мелкие пуговицы, отстраненно ужаснувшись тому, что стражники вынуждены были мучиться с этим каждый день, и закатала рукав.

А голую руку сунула волку под нос.

– На. Кусай. Проверим, что будет.

– Ты с ума сошла? – спросил он, отведя мою руку от своего лица.

– Нормальная! – рявкнула я нервно. Вышло не очень убедительно, но не это сейчас было главным. – А ты должен быть польщен, мне для тебя ничего не жалко.

Кусай давай, и пойдем уже спать.

– Я же тебя загрызу, – сказал он и выглядел в этот момент совсем беспомощным.

Меня это возмутило так, как не должно было бы. Потому что Хельму пытался проявить заботу, а мне в его словах чудилась откуда-то взявшаяся снисходительность.

– Я, как ты мог заметить, тарса. А тарсы – нечисть мелкая и, чего уж стесняться, в дикой среде мало для кого представляющая угрозу. Но даже так я смогла стать высшей, обрести силу и как-то прожить почти двенадцать лет. Двенадцать лет, босс. В лесах, в горах, на улицах всяких городов. Я много где выживала и много из чьих лап вырвалась. И просто поверь: нестабильный оборотень меня совсем не пугает. Так что я просто предлагаю тебе меня сейчас укусить, убедиться, что я несъедобная, и перестать себя мучить. Ну?