Пушистая катастрофа

– Ну, по крайней мере, на меня оно не сработало, – острые коготки мягко царапнули покрывало, – а всем остальным так и надо.

* * *

Утро встречала очень злая и не выспавшаяся ведьма вместе с нервным, дерганым котом. А все из-за какого-то не очень умного, а, вернее, совсем глупого человека, который делает то, чего не умеет. А именно – ставит охранные круги такой мощности, что стоило мне лишь попытаться выскользнуть из палатки, чтобы справить естественные нужды организма, как контур заискрился, больно ужалив руку и пройдясь болезненной волной по всему телу. Но это еще не все: после моей неудавшейся отлучки в заклинании что-то сместилось, и круг реагировал не на прямое воздействие, а просто бил любого, кто оказывался рядом со злополучной палаткой, в которой я была заперта до утра. Солдаты, которым не посчастливилось этой ночью обходить лагерь, тоже особо жизни не радовались: четыре раза за ночь я слышала приглушенный треск и прочувствованный мат.

Поминали почему-то «чертову ведьму», хотя я тут была совсем не при делах. Обидно.

Когда Хельму наконец-то соизволил прийти и освободить невольных узников, я готова была уже выть, а Василий уполз куда-то в полумрак палатки в надежде спрятаться от меня. Всю ночь я не давала ему спать. Если уж мучиться, то в компании – вот мы и мучились вместе.

На свет божий я выскочила, стоило лишь погаснуть набившему уже оскомину кругу. Чуть не сбила с ног удивленного Кощея и галопом домчалась до ближайших кустов, скрываясь в густой зелени. А с этим перестраховщиком я еще поговорю, покажу ему, за что меня Бабой-Ягой зовут!

– Ясения? – кусты зашуршали, когда я уже выбиралась обратно. Памятуя о снующих туда-сюда солдатах, забралась я довольно далеко. – Что случилось?

Зафрэ Бессмертный, самый страшный герой всех деревенских историй, гроза молодых невест и не совсем смышленых стражникей, выглядел до умиления нелепо в помятой рубахе с простым, незатейливым рисунком по краю, плотных черных штанах и старых, порядком стоптанных сапогах. Уж точно совсем не таким представляют его себе дети, слушая страшные истории, в которых обязательно стражник побеждает Кощея и спасает свою ненаглядную; злодею же остается лишь зализывать раны, чтобы вернуться в следующей сказке и попытаться похитить другую девицу. Как всегда неудачно.

– Ничего не случилось, – стараясь как можно скорее обойти досадное препятствие.

Мне к реке нужно, умыться бы, а не разговаривать. – На природу очень захотелось.

Раньше-то выйти я не могла. – Ну, пару раз меня били… это считается?

– Не думаю.

– Тогда гладь еще.

Глава 14

Когда Хельму посреди рабочего процесса вдруг отложил бумаги, встал и начал собираться, я насторожилась.

– Босс, а мы сейчас куда? К Вирнэ?

– Ты останешься здесь, а мне нужно ненадолго отлучиться. Вернувшись, надеюсь застать управление целым, – он посмотрел на меня, – и тебя.

– В смысле, меня целой? Или меня в управлении? – уточнила я, но ответа не получила.

– Из моего кабинета ни шагу, – приказал волк и скрылся в коридоре.

Я посмотрела на его стол, на закрытое окно, на дверь…

И побежала следом, на этот раз не забыв сдернуть с вешалки свое пальто.

А сзади разразилась настоящая битва. Волк нападал быстро, яростно, отскакивая раньше, чем лезвие меча успевало до него добраться. Хельму ругался, сдерживая натиск огромного зверя.

– Что это у вас тут… Ох ёптырынтындыщ… – в дверях застыл Зафрэ, разглядывая волка. В отличие от Хельмуа, огнедышащий был без рубашки: тонкие полоски чешуек, спускающиеся по груди вниз, расходились более широкими полосками по бокам, мягко переливаясь в тусклом свете. – Оборотень!

– Гор… – Хельму, в последнее мгновение увернувшись от когтистой лапы, тяжело пропыхтел. – Помог бы!

– Так это мы мигом, – поймав злой взгляд зверя, радостно велел. – Спрячься!

Чешуйки знакомо засветились. Сейчас его тело словно пронизывали огненные нити, светясь в полумраке расплавленным огнем.

– Проклятье! – не обращая внимания уже на волка, Хельму бросился ко мне, схватил за руку и, утащив за кресло, навалился сверху, придавив своим немалым весом.

Послышался удивленный рык и стук когтей по полу; на Зафрэа хищник не обращал никакого внимания, инстинкт самосохранения явно дал сбой, и он не чувствовал опасности от мерцающей багровыми нитями фигуры, застывшей у входа.

А ведь зря. Как Зафрэ выдохнул пламя, я не видела, лишь почувствовала сухой жар и услышала яростное гудение огня, в котором потонул полный боли вой. Приглушенно ругаясь, Хельму все сильнее вдавливал меня в пол; едкий дым щипал глаза, разъедал легкие; тех малых крупиц воздуха, что все же удавалось вдохнуть, было недостаточно.

Когда наконец рев пламени стих, а Зафрэ обессиленно осел, привалившись к косяку, я была уверена, что не выживу. Хельму приподнялся, давая возможность вздохнуть тяжелый, горький дым пополам с таким желанным кислородом.

– Ну, как я его? – от дверей послышался самодовольный голос огнедышащего.

– Идиот, – прохрипел Хельму, надсадно кашляя. И я была с ним полностью согласна.