Пушистая катастрофа

— Основа. Какая подходит? — спросила я нетерпеливо, сообразив, что если ее не

перебивать, то Вирнэ способна говорить об артефакторике бесконечно.

— Я бы использовала латунь. Если до предела напитать ее своей магией, то

поглощать или пропускать никакую другую она уже не будет, но для этого нужно

предположительно трехслойное плетение. Достаточно простое, чтобы не повредить

мягкую медь, и в то же время редкое, чтобы оно могло точно сцепиться с цинком…

— Вирнэ, тормози, — велел волк. — Что-нибудь еще кроме латуни на ум

приходит?

— Думаю, какой-нибудь самоуверенный тип или просто дурак выбрал бы золото.

Благородный металл — это же так романтично, но в нем сложностей с плетениями в разы

больше, несмотря на то что его считают простым веществом.

— А Зафрэ был уверен, что чешуя у Берса… — пробормотала я, в отчаянии глядя

на волка. — Слушай, босс, кажется, мне нужно тебе кое-что рассказать.

Зафрэ вполне походил на самоуверенного типа, способного выбрать для своей цели

золото. К тому же на достаточно изобретательного самоуверенного типа, у которого все

могло получиться.

А я, как выяснилось, была достаточно невезучей, чтобы мое самое ценное

сокровище оказалось самой настоящей, очень важной уликой.

Оставалось непонятным только одно: как туда могла поместиться драконья чешуя?

Глава 9

Из дома Вирнэ волк меня в прямом смысле выволок.

Девушка бежала следом, требовала все ей рассказать и непременно взять с собой, но добиться смогла лишь обещания, что, как только появится что-то интересное по ее

специальности, Хельму обязательно ей сообщит.

— Куда? — зловеще спросил волк, все дальше утаскивая меня от домика

артефактора. На застывшую в дверном проеме Вирнэ, переминающуюся с ноги на ногу от

желания броситься следом и наперекор Хельму поехать с нами, он ни разу не обернулся.

— К центральному парку. Знаешь, где эти дурацкие сломанные ворота…

В карету я забралась с ощущением неизбежного, рассеянно потирая уши, которые

совсем скоро, вероятно, надерут. В лучшем случае надерут только уши, в худшем —

пострадают моя гордость и филей.

Но кони тронулись, мы покинули улицу, на которой жила Вирнэ, завернули на

другую, где дорога была чуть лучше, а волк молчал. Смотрел в окно и полностью

игнорировал мое присутствие.

Глядя на его сосредоточенный профиль, я до боли хотела подергать Хельму за

рукав и спросить, что у него сейчас вообще в голове творится. Выглядел он очень

спокойным, и это пугало до дрожи.

Пугало и заставляло оправдываться.

— Я не специально. Они в том мешочке лежали, среди амулетов, и так блестели.

Сильно очень. И магии в них никакой не было, я и подумала… ну зачем они тебе?

Бесполезные же. Вот все остальное было пропитано магией, все остальное я и отдала, а

часики… это же всего лишь часики. Просто одна блестяшечка…

— Прекрати, — велел он, — я ни в чем тебя не обвинял. Мне стоило понять, что у

тебя есть склонность к воровству, еще когда ты копалась в моих вещах.

— И ничего это было не воровство! Я просто позаимствовала твою рубашку.

Позаимствовала, ясно? — вспыхнула я, благополучно забыв о том, что собиралась также

позаимствовать у него парочку блестяшек и не планировала ничего возвращать. Раз не

сбылось, значит, не считается.

— Всего лишь часики, — передразнил меня волк, — ты тоже просто

позаимствовала?

Я пристыженно замолчала.

— Неприятно признавать, но нам повезло, что ты присвоила часы себе. Окажись

они среди амулетов, попали бы в хранилище.

— А Зафрэ там побывал! — подхватила я воодушевленно.

— Побывал, — эхом отозвался Хельму, массируя переносицу. — Мне пора в

отставку, не могу справиться с каким-то артефактором.

— Зафрэ не какой-то, Зафрэ гений. Он сам так сказал. А у тебя даже зверя нет… —

Колючий взгляд волка оборвал меня на полуслове.

— Еще раз назовешь меня беспомощным?

— Виновата, — потупилась я.

Больше заговорить с Хельму я не осмелилась до самого нашего прибытия на место.

Высадились мы аккурат перед сломанными воротами. Карета сразу же уехала к

видневшемуся невдалеке перекрестку — улица эта была слишком узкой, с односторонним

движением, каретам долго стоять здесь запрещалось. Под удаляющийся перестук копыт я

проворно проскользнула в зазор между створками, уже через прутья предложив волку:

— Можешь подождать меня тут или прогуляться немного. Здесь недалеко есть

чудесное место. И скамья там еще целая.

Волк выбрал второй вариант.

Одна створка ворот покосилась, соскочив с петель и образовав внушительную

щель.

Я была уверена, что Хельму удастся проскользнуть так же легко, как и мне, но он

едва не застрял.

— Почему мы просто не вошли в главные ворота? — ворчал он, с трудом

протискиваясь внутрь.

— Оттуда долго идти, — сказала я, пытаясь за руку вытащить волка к себе.

Помогала я никудышно, скорее даже мешала, но, освободившись, Хельму все

равно меня поблагодарил.

— Обращайся, — важно кивнула я и, не отпуская его руки, потащила вперед.

Ладонь волка была горячей, моя — едва теплой, и в этом мне виделась страшная

несправедливость. Это я душой была пушиста, а Хельму даже перекидываться не умел, так почему же мерзла именно я?

Только я!

— Ты что там бормочешь?

— Аж завидно, говорю.

— М-м?

— Забудь.